Паладин развивает территорию! Том IV
Шрифт:
— И сколько жён мне нашёл его светлость? — с сарказмом спросил граф у своей дочери.
Сильвия безмятежно ответила, как само собой разумеющееся.
— Уже прислали более сотни брачных писем со всего континента, но Виктор не одобрил ни одно, и прямо сейчас наши люди ищут других кандидаток.
Алестор, злясь на своего зятя, замотал головой.
Ему было непривычно, что кто-то распоряжался его судьбой, однако любовь к дочери, которая старалась для него, успокаивала графа.
Поглаживая девушку по голове,
— Ты сильно изменилась и стала более рассудительной. Я надеюсь, ты счастлива с Виктором?
Сильвия прижалась к отцу ещё сильнее.
Она не любила, когда ей напоминали, какой была в прошлом и как своими же руками, по сути, создала гарем для мужа, и теперь самой же приходилось мириться с этим, когда могла остаться единственной женой.
Виктора девушка очень любила и в душе благодарила его за то, что он не только не остался захолустным бароном, но и смог стать одним из самых влиятельных людей на континенте, а в империи, скорее всего, являлся влиятельнее многих королей.
Всё это распространялось на его семью, которая принимала на практически ежедневно проходящих банкетах королей и аристократов со всего континента.
Алестор понимал, что его дочь счастлива, и, видя, как рядом в люльке, окружённый нянечками и горничными, спит Александр, младший сын Виктора, он решил подразнить её.
— Герцог Ланкастер просил организовать встречу с тобой.
После этих слов Сильвия отстранилась от отца и, посмотрев ему в глаза, заговорила жёстко, словно со своим вассалом.
— Отец, я не желаю ничего слышать об этом человеке. Виктор крайне ревнив, в особенности того, что касается Триама.
Она хорошо знала, что её муж может на многое закрыть глаза, однако всё, что касалось посторонних мужчин, приводило его в бешенство.
Триам Ланкастер, в прошлом второй принц, а ныне герцог восточных королевских земель, являлся тем существом, которое раздражало лорда больше всего.
Любое упоминание этого человека заставляло его злиться, причём неважен был контекст.
Хотя по большей части неприязнь к нему у лорда была связана с тем, что при первом знакомстве этот человек додумался разбудить Виктора ни свет ни заря, но дальнейшее взаимодействие с ним не прибавляло ему баллов, а поведение на тот момент будущей жены делало фигуру принца ещё более неприятной для него.
Последнее, что хотела бы сделать Сильвия, это встретиться с тем, кто отверг её, а теперь ещё и раздражал мужа.
Алестор усмехнулся, видя реакцию дочери, и, протянув левую руку, погладил по шелковистой белоснежной коже щеки.
— Не переживай, я ему уже сказал, что ты не будешь с ним встречаться, так как, являясь герцогиней, не имеешь на это права без разрешения короля, — ответил он.
Сильвия молча смотрела на отца и вскоре, расслабившись, вернулась в его объятия.
В шуме детских криков двое сидели,
Им удавалось это крайне редко, и это не являлось типичным поведением знати, но чему научил Виктор свою жену в первую очередь — это делать то, что хочется, не глядя на то, что о тебе подумают.
* * *
Под заходящим солнцем по грунтовой дороге, слегка поскрипывая, катились три повозки с флагами торговой гильдии Балтес, приближаясь к крепостным стенам города Кобэн, находящегося в западной части графства Парфо.
Данный город являлся довольно крупным населённым пунктом с почти сотней тысяч жителей.
Если раньше здесь шла торговля только благодаря купцам, прибывающим из герцогства Леомвиль, то теперь основными торговцами, занимавшими почти все таверны и торговые посты, являлись купцы из Балтес.
Все знали белые флаги, на которых был изображён открытый мешочек с золотом, обвязанный шипами, и стража у ворот Кобэна, заметив их, тут же пропустила повозки, откуда им, не останавливаясь, протянули пять серебряных монет.
Толстый торговец Берт, находившийся во впереди идущей телеге, одетый в дорогие цветастые одежды, вёл себя, как дворянин, что в своё время было просто немыслимо.
Чтобы проехать в любой населённый пункт, ему бы пришлось уговаривать стражу принять взятку и долгое время пресмыкаться перед ними, а после ещё и ждать несколько часов, прежде чем его караван пропустят.
Однако теперь всё было совершенно иначе, и отношение к купцам сильно изменилось, во всяком случае в королевстве Лантарис.
Стража старалась выполнять свою работу быстрее, так как задержка торговцев могла сильно снизить доходы города, ведь стоит купцам изменить место остановки один раз, они начнут приглашать туда остальных, а вскоре город и вовсе может оказаться без транзита, на котором держатся таверны, торговые посты и постоялые дворы.
В особенности это касалось графства Парфо, так как хозяин этих владений славился своей жадностью и постоянными придирками к торговцам в прошлом.
Хотя отношение поменялось, и теперь торговцы чувствовали себя здесь намного лучше, но никто не забыл прошлых притеснений, и стоит им начаться вновь, как все торговцы с радостью откажутся от этого маршрута.
В этом королевстве капитализм наступал очень быстро, и конкуренция появлялась не только между торговцами, но и дворянами, которые быстро смекнули, что купцы, защищённые своими аристократами, не будут колебаться, прежде чем найдут другие маршруты.
Необходимо было не только разрешать торговцам входить в города, но и делать всё для того, чтобы им нравилось в этом месте, ведь, как выяснилось, они приносят больше прибыли, чем вся возделываемая земля вотчины.