Паладин развивает территорию
Шрифт:
Теперь же, перед ними стоял настоящий враг, а вернее, добыча, которую они так долго ждали.
Каждый солдат желал проявить себя, чтобы показать Виктору, насколько тот слеп, что не заметил их раньше и не сделал своим оруженосцем или в худшем случае центурионом, как Киран.
Солдаты как-то слышали вопрос Виктора заданный Алганису, нашёл ли тот подходящего человека на роль центуриона как Киран и хоть официально никого не назначали, они сделали предположение, что, став центурионом, получишь такую же броню, как у Кирана, и станешь во главе когорты
Ничего подобного на самом деле не было, пока в этой армии были только два рыцаря Алганис и Линея, а также десятники, передававшие команды рыцарей своим подопечными.
Центурионы ещё не проявили себя, потому что это должны быть люди не просто сильные, но и умные. А Кирану просто повезло получить удобный класс. Но откуда было это знать солдатам? Они просто хотели проявить себя и подняться по военной службе с того дня, как узнали, что это может сделать любой солдат в Балтес.
Однако Виктору это было не известно и не до того, потому что прямо сейчас он наблюдал, как кавалерия противника выходит вперёд, а за ними строится огромная армия, растянувшаяся почти на пятьсот метров, и выглядело это действительно страшно.
Пусть кавалерии и немного, но и солдат у него всего двести человек. Даже справившись с кавалерией, им придётся сразу столкнуться с пехотой.
Пока он размышлял об этом, кавалерия пошла вперёд, сначала медленным шагом, подбирая темп, удобный для всех всадников, выравнивая строй, потом ускорились и через минуту они уже мчались во весь опор.
Виктор посмотрел на своих солдат и видел, как пот стекает по их лицам, а глаза смотрят только вперёд. Солнце пекло, как в аду и солдаты в железных доспехах, казалось, сварятся заживо, но сейчас все смотрели только на конницу.
— Стоять! — раздался голос Алганиса, призванный напомнить солдатам, что они не одни.
— Стоять! — снова прозвучал его голос и уже не ясно было, он обращается к солдатам или к себе, потому что конница бежала с такой скоростью, что могла смести их как листья на ветру.
— Сейчас! — приказал Алганис.
Кавалеристы видели этот строй перед собой, однако были уверены, что эта пехота разлетится вдребезги, когда боевые кони влетят в них. Но внезапно произошло странное, рыцарь что-то кричал, и они видели его в толпе, так как он был самым крупным, но не слышали, что он крикнул.
Однако это было неважно, он, по всей видимости, пытался приободрить солдат, потому что те солдаты, что стояли позади, начали поголовно бросать щиты на землю и садиться на корточки в испуге.
Кавалеристы громко смеялись и, видя такое, ещё сильнее подгоняли лошадей вперёд, желая ворваться в этот строй и устроить там резню.
Но всего в двадцати метрах от желанной добычи, картина изменилась.
Солдаты, сидевшие на земле, подняли копья метров десять в длину и сквозь щели в щитах, стоявших впереди солдат, выпустили их навстречу кавалерии.
В одно мгновение, простая стена щитов, стала смертельным оружием против кавалерии.
Не
В одно мгновение стройные ряды кавалерии рухнули, одни пытались остановиться, другие просто врезались в своих соратников, начался натуральный хаос.
Виктор смотрел, как кавалерия мчавшаяся убивать, в одну минуту потеряла больше тридцати лошадей.
Копья были получены в последней партии, их наконечники сделаны по его заказу из оставшегося мифрила. Всего их было восемьдесят штук и хватило только на одну когорту, но этого оказалось достаточно, чтобы разбить такой строй кавалерии.
— Второй отряд, в атаку — раздался приказ Алганиса.
Стоявшие в стене солдаты, вырвали свои щиты из земли и выстроились в две колонны, пропуская, солдат стоявших позади.
Солдаты ворвались в толпу кавалерии и стали рубить врагов, которые пытался развернуть лошадей или вернуться в седло после падений. Творился сущий хаос.
Кровавая мясорубка, в которой солдаты Балтес, наконец, смогли проявить себя в полной мере.
Киран, как и полагается, находился на острие этой атаки и крошил врагов своим мечом и щитом.
Виктор специально следил за ним, чтобы увидеть, как работают его навыки, потому что почти все они были пассивными. И действительно заметил одну вещь, его атаковали гораздо чаще других, даже когда, рядом был другой солдат Балтес, целью выбирали его.
Самым впечатляющим было то, что он ударом щита, сбил с ног лошадь вместе со всадником и подскочив к упавшей лошади, раздробил голову всадника ребром щита.
Картина была кровавой, как и вся эта сцена, в которой погибло уже большая часть кавалеристов.
— Отступить! — раздался крик Алганиса, стоявшего с войсками позади.
Он очень хотел влезть в драку, но Виктор запретил делать такое до решающего момента, а он должен был наступить с минуты на минуту.
Прозвучал рог со стороны противника и кавалерия, которую не преследовали, смогла отступить назад.
Солдаты Балтес бежали назад и как только последний из них скрылся за первым отрядом, снова прозвучал приказ — стена щитов.
Построение вернулось, и все смотрели перед собой, где о состоявшейся битве говорили только трупы людей и лошадей, но стоявшая тишина, создавала ощущение, что это просто иллюзия. Как могло закончиться такое кровавое сражение всего за десять минут.
Виктор видел лишь два трупа своих солдат среди нападавших и надеялся, что это обойдётся лишь такими потерями, но вдалеке снова прозвучал рог и пехота пошла им навстречу.
Это было долго ожидание, потому что в отличие от конницы, пехота шла гораздо медленнее, но давала возможность солдатам Балтес отдохнуть и некоторые даже успели выпить воды и съесть кусок вяленного мяса.