Паладин. Благословение
Шрифт:
– На что же намекали нам болваны?
Разумеется, у них тоже был ройял флэш, и что самое главное той же высшей масти как у Жана и Люка.
– По-моему у вас боевая ничья, господа! – Кевин, не выдержав, заржал.
– Дурацкая игра, – вздохнул Люка.
– Еще какая! А я то думал в Гаштилияю только благородных сажают, – растерянно пробормотал Жан.
– У тебя есть сомнения? – насупил брови Кевин.
– Нет, нет, ну что вы, господин! Просто ваш товарищ так великолепно играет в карты… – охранник посмотрел на четыре одинаковых ройял
– Привык благородных лохов обувать, – засмеялся Люка, – однако, пора подбить итоги, и так мой милый ты мне должен…
– Об этих мелочах потом, – внезапно куда-то заторопился Жан, но наткнулся у выхода на тролля, который уже не спал.
Зырг стоял у двери, многозначительно поигрывая кочергой.
– Карточные долги священны, – укоризненно покачал головой Кевин.
– Я в карты ничего не проиграл, – попятился от тролля Жан, – я в кости…
– Сейчас наша зверушка тебе их пересчитает, – посулил Люка, – не хочешь?
– Нет, нет, не надо! Я все отдам! Как жалование выдадут…
– Ага! Нам год здесь париться прикажешь? Послушай шеф, а что же с него взять? – задумался Люка.
– Возьми расписку, – посоветовал рыцарь.
– А-а-а… здесь бумаги нету, и чернил, – испуганно пискнул Жан.
– Кровью подпишешь, – вытащил из сапога заточку бес.
– Зырг, обеспечь бумагу, – приказал юноша.
Тролль подошел к столу, одним ударом вышиб из него доску.
– Во! Пойдет?
– Пойдет.
– Давай, царапай, – протянул заточку охраннику Люка.
Деваться было некуда. Жан нацарапал на доске расписку на всю сумму.
– Ну вот теперь ты наш. Ежели что… – удовлетворенно крякнул Люка, но Кевин не дал развить ему мысль.
– Ты сколько камер охраняешь? – спросил рыцарь, решив, что пора приступать к делу.
– Три. Вашу, и еще две одиночки.
– Угу, значится пять рыл, – удовлетворенно хрюкнул бес, – нас трое и там по одному. А стражников сколько?
– По всей тюрьме?
– На этаже.
– Здесь я один. У нас на этаж по одному охраннику выделяют. А по всей тюрьме их больше тридцати! Выход из башни и тюремный двор охраняют. Да прислуга еще для благородных, тюремные маги… много народу.
– И все тебя будут иметь, – зловеще вклинился Люка, любовно поглаживая доску с распиской, – за то, что за базар не отвечаешь. А потом мы тебя ему отдадим, – указал он на Зырга.
– Если успеете, – еле слышно пробормотал испуганный охранник.
– О! Это интересно, – насторожился Кевин, – ну-ка поподробней.
Жан понял, что проговорился и начал колоться.
– Да тут один слушок пошел, что вас сюда по приказу самого короля доставили. Планы на вас у него какие-то есть. Надолго вы здесь не задержитесь. Как только у него что-то там получится, все!
– Что все? – грозно спросил Зырг.
– Не знаю. Или на свободу с чистой совестью или на эшафот.
– Ага… ну, что ж, – хмыкнул Кевин, – за информацию спасибо. Люка, он сколько проиграл?
– Весь годовой оклад.
– Месяц
Охранник оживился.
– А может вам еще чего сказать?
– Скажи, – не стал возражать юноша.
– А чего сказать?
– Про соседей расскажи. Кто под их масками скрывается?
Жан съежился.
– То нам не ведомо. Страшная тайна!
– Неведомо или просто цену набиваешь? – поиграл заточкой Люка.
– Нет, честно! Маски гномьей ковки на особо опасных узников одевает лично барон фон Загрызи, и запирает их своим особым ключом! И даже это он делает в самом темном подземелье Гаштилии, чтобы не видеть лица. Иначе смерть!
– Какие строгие у вас порядки. А часто их таскают во дворец? – продолжил допрос Кевин.
– Да каждый вечер почитай. За два часа перед закатом.
– Давно они в Гаштилии?
– Десятый день пошел.
– Понятно. Люка, еще два месяца долой!
– Шеф, может месяц хватит?
– Два я сказал! А ты иди. Иди Жан, отдыхай. Нам кое-что здесь надо перетереть. Мы тебя позже позовем.
– Ежели что, вы только свистните, – окрыленный надеждой тюремщик выпорхнул из камеры.
– Чего будем перетирать? – Люка с удовольствием осмотрел свой выигрыш, и начал расталкивать его по карманам.
– Что надо я уже вот здесь вот перетер, – постучал себя по голове Кевин.
– Как почему-то пустому, – хмыкнул Люка.
– Ну-ка объясни мне приколист, – не обращая внимания на колкость, потребовал юноша, – как ты умудрился этого шулера в кости обыграть? В карты ладно, но в кости! Тут можно только магией, а она здесь не работает. Колись.
– Понимаешь, шеф, когда играешь в кости, начинает работать закон больших чисел, который регулируется теорией вероятностей. А потому кости могут лечь так, что получится сразу четыре шестерки. – Люка схватил стаканчик для костей, потряс его и вывалил на стол четыре шестерки. – Статистическая вероятность может сработать так, что получится четыре двойки. – Бесенок сгреб костяшки, потряс их в стаканчике и вывалил на стол четыре двойки. – А можно…
– Конкретнее! – рявкнул Кевин.
– Да куда уж тут конкретнее! Берешь стаканчик, накрываешь им кости, и мешаешь! – Люка закрутил стаканчик, заставив за счет центробежной силы громыхать костяшки по стенкам сосуда, – а потом как почувствовал, что нужная комбинация сложилась, тормозишь.
Бес поднял стаканчик. Тролль с рыцарем ахнули. Костяшки стояли аккуратным столбиком друг на дружке, причем каждая единицей вверх.
– Можно еще так, – начал входить в раж бесенок. После следующего замеса столбик состоял уже из шести костяшек, – и даже так!
В последний момент Кевин треснул бесенка по плечу, и из его рукава высыпалась целая куча костяшек. Но даже в этой ситуации, пройдоха сумел направить их так, что они разбежались по столу, образовав элегантную надпись: ЛОХ.
– Ну, вот теперь все ясно. А я уж думал ты мне голову дуришь. Насчет того что без магии остался. Шулер!