Пальцем в небо
Шрифт:
Смекнув, что муха все равно никуда не денется, а если и денется, то этим лишь облегчит мне жизнь, я бросила свернутую газету на тумбу, наспех накрыла постель и пошла собираться. Заранее зная, чем мне сегодня предстоит заниматься и что излишняя привлекательность может только навредить, я выбрала из гардероба черное платье безо всяких украшений и черные, на низком каблуке туфельки.
Одевшись, я тщательно зачесала волосы назад и собрала их в хвост, затем слегка подкрасила ресницы и губы и направилась к двери. На выходе я притормозила лишь на одну секунду, чтобы снять с вешалки свою сумочку и открыть замок, и уже через пару минут спускалась вниз к машине. Я даже не позволила себе выкурить сигарету, а
Вовсе не страдая от голода, я быстро добралась до небольшой трехэтажки, в которой проживал Щербаков, и посмотрела на его окна. Их местонахождение я вычислила сразу, только лишь взглянув на номер квартиры. В окнах сейчас горел свет, но это еще не означало, что Виктор все еще дома. Щербаков вполне мог жить не один. Однако ничего другого не оставалось, как ждать.
Отъехав немного в сторону и поместив машину на обочине, я слегка расслабилась, достала сигарету и закурила. Дым заставил меня немного приоткрыть окно и позволить ветру свободно продувать салон. Голова моя мгновенно поборола остатки сонливости, порой накатывающие на мой спящий еще организм, и заработала более активно. Я стала думать, как мне узнать Щербакова, если он выйдет.
«Заглянуть в окно невозможно, слишком высоко, — перебирала я все возможные варианты. — Бинокля у меня тоже с собой нет, все забываю положить его в машину. Все, кто будет выходить из подъезда, мне неизвестны, и можно легко спутать одного с другим. Как же тогда быть? Расспросить о подозреваемом живущих в этом же доме? Слишком опасно, они же ему все и расскажут. Может, самой встать этажом выше и ждать, когда из квартиры появится кто-то того же возраста, что и мой подозреваемый?.. А что, вроде бы неплохая идея, тем более что я смогу остаться незамеченной, если быстро сбегу вниз и вернусь в машину, пока хозяин запирает дверь. По-моему, так и стоит сделать».
Выйдя из машины, я захлопнула уже дверцу и даже сделала шаг в сторону дома, когда меня посетила мысль, более простая и не требующая дополнительных усилий: «А что, если позвонить Родниченко и попросить его описать всех тех друзей, которых я еще не проверила? И сейчас это будет более удобно, и потом может понадобиться. По-моему, вполне умное решение».
Открыв дверь машины, я присела на краешек сиденья, достала из сумки сотовый и набрала номер Родниченко. Потом поднесла трубку к уху и, как только ее сняли, сказала:
— Петр, доброе утро. Извините, что потревожила так рано, но мне нужно, чтобы вы описали кое-кого из своих друзей. Можете это сделать?
Совершенно сонным и еще плохо контролируемым голосом Петр вяло ответил, что сможет, и попросил назвать тех, кто мне нужен. Я перечислила ему оставшуюся четверку и стала ждать, когда он соберется с мыслями. Наконец Родниченко медленно повел свой рассказ. Описания у него и правда выходили не особо красочными, но мне их было вполне достаточно.
— Щербаков высокий, смуглый, скулы впалые, нос острый, глаза голубые, волосы темные, коротко стриженные. Главная отличительная черта — шрам на шее. Еще в школе Щербаков свалился с дерева и содрал большой кусок кожи с шеи. Виктора тогда срочно доставили в больницу и аккуратненько все зашили. Но шрам так и остался.
— Что из одежды он чаще всего носит? — дополнительно спросила я.
— Джинсы, серые или черные, но не синие. И очень любит носить майки с изображенными на них пивными кружками. На руке
— Ага, понятно, — отозвалась я. — А Мягкова, того, что с машиной, его как от остальных отличить можно?
— По «Опелю», — не задумываясь ответил мне Петр. — Он теперь с ним вряд ли расстанется. Даже в туалет, извините за выражение, ездить на нем будет. Ну и одет в кожу, вне зависимости от времени года. Белое не любит.
— Темная личность… — попытавшись представить описанный объект, вставила я, а следом за этим назвала другого подозреваемого, требующего внешней характеристики.
Увы, с ним ничего не вышло: едва Родниченко начал описывать полноватого Филиппова, как из подъезда того дома, за которым я наблюдала, вышел очень высокий парень в темных джинсах и легкой ветровочке, надетой поверх серой майки. На шее его я смогла разглядеть длинный красноватый рубец, уходящий под ворот майки. Одного взгляда на появившегося субъекта достаточно было, чтобы понять, что он — наркоман. И это был именно тот человек, который мне нужен.
На всякий случай бросив взгляд на окна квартиры Щербакова и только сейчас увидев, что света в них нет, я еще больше уверилась, что вышедший из подъезда тип и есть нужный мне Виктор Геннадьевич Щербаков, и, торопливо завершив разговор с клиентом, отключила телефон.
Во всем облике того, за кем я начала сейчас слежку, в его жестах, движениях, даже в походке чувствовалась нарочитая небрежность. К тому же с первого взгляда было понятно, что работать Щербаков не только не любит, но и не собирается. И что ему плевать на тех, кто, скажем, прибирает во дворе под его окнами, — только что он бросил смятую пачку из-под сигарет на землю посреди тротуара, не дойдя до урны двух шагов. Этот тип жил одним днем и так, как получалось. Естественно, что будущего у него попросту не могло быть. Возможно, личное осознание этого и толкнуло его на такой поступок, как кража, тем более что теперь, уже попав в зависимость от наркотиков, терять ему все равно было нечего. Камера его не страшила.
Глава 3
«Интересно, куда это он поволок видеомагнитофон? — задалась я вопросом, увидев, что из частного дома своих родителей Щербаков вышел не с пустыми руками. Причем вышел лишь после того, как сами родители удалились по делам и дом остался без присмотра. — Может, хочет отдать его в ремонт? — возникло было предположение у меня, наивной, но тут же исчезло, так как Виктор совершенно не походил на заботливого сыночка. — Тогда куда же?»
Номер автобуса, в который Щербаков влез, открыл мне глаза — он вез его на рынок, следовательно, хотел продать. Я надавила на педаль газа и поехала за автобусом, решив проверить свое подозрение. Если все в самом деле окажется так, как я подумала, то можно будет оставить Щербакова в покое и переключиться на других подозреваемых, потому что, имея на руках крупную сумму денег, парень вряд ли бы стал тащить из дома что-то на продажу. А раз у него сейчас не хватает средств на наркотики, значит, он не крал деньги Апроянца. Такая вот простая арифметика.
Всю дорогу следуя за автобусом, я наконец при подъезде к рынку обогнала его, припарковала свою «девяточку» на тротуаре и, покинув ее, направилась к остановке. Я была почти уверена, что Виктор сейчас выйдет и направится к рядам торгашей. И я не обманулась: подозреваемый в самом деле выпрыгнул из автобуса и, нервно посматривая по сторонам, поплелся туда, где торговали аппаратурой. Я последовала за Щербаковым.
Мы прошли мимо ларьков с продуктами, растолкали всех в ряду, где торговали дешевыми сигаретами, и остановились возле мужичка, выставившего рядом с предлагаемым товаром табличку с надписью: «Куплю любую аппаратуру на запчасти». По всей видимости, дядька ковал себе денежки ремонтом телевизоров и магнитофонов.