Палиндром. Книга вторая
Шрифт:
Так что появление здесь господина Гноза было не случайно, как и господ Паранойотова и Поспешного, чего не скажешь о господине с Оксфордским акцентом, не просто внёсшим свою интригу в эту встречу, а так сказать, полностью перечеркнувшего все их планы. И теперь никто из здесь, на этом пересечении дорог, собравшихся людей, не знал, что насчёт всего этого думать. Хотя господин с Оксфордским акцентом всё же знал, что думать. – Врёт как сивый мерин и не краснеет. – В ответ на ответ Гноза подумал господин с Оксфордским акцентом. – Но он не знает, с кем имеет дело. – Усмехнулся про себя господин с Оксфордским акцентом, посмотрев на шайбу. После чего он, не отворачивая своего взгляда с незваных гостей,
– А теперь слушай меня внимательно. Если хочешь заслужить моё доверие, ничего не спрашивай, а в точности делай так, как я скажу. Ты меня понял? – спросил Гноза господин с Оксфордским акцентом. И Гноз, понимая, что любую его заминку с ответом примут за сомнения, не тратя время на размышления, даёт ответ. – Да. – И только прозвучал этот его ответ, то тут-то и настало время для всеобщего удивления.
Так господин с Оксфордским акцентом приближает к своему лицу шайбу и свободной от шайбы рукой начинает какие-то странные тыканья пальцами по шайбе. Когда же господин с Оксфордским акцентом таким образом напряг разумение Гноза и стоящих поодаль наблюдателей, начавших ещё меньше понимать, что тут происходит, то он подносит эту шайбу к своему уху и с видом человека ожидающего ответа на свой телефонный вызов, начинает ждать, когда там, на той стороне трубки, соблаговолят к ней подойти и ответить.
И если насчёт господ Паранойотова и Поспешного, по причине их отдалённого нахождения от места где всё это происходило, можно пока было сильно не беспокоиться, – они близко не видели, что находится в руках господина с Оксфордским акцентом и вполне могли принять находящийся в его руках предмет за телефон, – то вот насчёт господина Гноза нельзя было не побеспокоиться. Ведь он прекрасно видит, во что якобы звонит господин с Оксфордским акцентом. – В шайбу! – И тут не тронуться умом, надо иметь сильнейшие для этого подпорки. И они у Гноза как не странно были. И он, вспомнив насколько чудна и невероятна жизнь этой богоизбранной прослойки людей, которые только так необычно и должны себя вести, собирается со своей растерянностью и в ожидании команды от своего сюзерена смотрит на него.
И Гнозу не пришлось долго ждать, и как только господин с Оксфордским акцентом дождался ответа того, кому он звонил, то и ему представилась возможность, быть полезным господину с Оксфордским акцентом. – Добрый вечер. Нет, вы меня не знаете, но зато я вас отлично знаю. Откуда? Ваш супруг сейчас вам всё об этом расскажет, – Таким образом представившись и, переговорив по шайбе только с виду, но после такой феноменальной актёрской игры господина с Оксфордским акцентом, Гноз уже и не знает, что правда – в его руках телефон, замаскированный под шайбу, а что нет – в его руках просто шайба, господин с Оксфордским акцентом протягивает шайбу Гнозу, и под внимательными взглядами незваных гостей требовательно на него смотрит.
Гноз же находясь в новой степени растерянности, впал в непонимание, что от него сейчас требуется, бестолковым взглядом смотрит на господина с Оксфордским акцентом и не торопится включаться в игру, приняв шайбу. Отчего господин с Оксфордским акцентом до скрежета зубов закипает и с зубовным проворотом, сквозь всё те же зубы угрожающе говорит. – А ну, сука, бери шайбу и отвечай на звонок. – Что, видимо, привело в чувство Гноза и он, протягивая руку к шайбе, спрашивает господина с Оксфордским акцентом: Кто звонит?
– Твоя супруга. – Уже мягко сказал господин с Оксфордским акцентом и добавил. – И только давай без фальши. Сам знаешь, что неубедительная игра только увеличивает подозрения.
– Я понял. – Тихо сказал Гноз, бросив взгляд на наблюдателей. После чего Гноз включает всё своё актёрское мастерство, которое годами им оттачивалось
Что же сказала ему в ответ его дорогая, то об этом никто никогда не узнает, но по испуганному и потерянному виду господина Гноза можно догадаться, что разговор шёл на повышенных тонах и был уж очень не простым для господина Гноза.
– Надо же, надумал о себе напомнить! – с такой прямо ехидцей, что сразу же хочется отключить телефон, ответила Люся на вполне себе нормальное приветствие Гноза. И не успевает Гноз в своё оправдание сказать оправдание или хотя бы конструктивом смягчить этот, не с того начатый разговор, как Люся уже завелась и не даёт слово вставить (хотя слово Гнозу удаётся иногда вставить).
– А не поздновато ли напоминаешь о себе? – с подкожной издёвкой задаёт вопрос Люся, и сразу же даёт на него свой логичный ответ. – Или ты настолько самоуверен в себе, что даже не допускаешь мысли о том, что я с лёгкостью согрею свою душу и тело в объятиях такого же как и я одиночества. – И хотя Гноз не допускает таких мыслей (да что там не допускает, он их постоянно гонит от себя), всё же когда он о таком допуске слышит, то начинает нервничать и волноваться за репутацию своей супруги, которой ничего не стоит её, по той же глупости – чтобы ему неповадно было гулять – измарать. А как он начинает нервничать, то он краснеет, потеет в очках и начинает заикаться.
– И с ке..ке …кем? – что есть силы сжав трубку своего телефона, то есть шайбу, с дрожью в голосе вопросил Люсю всегда верный себе Гноз. Ну а в ответ, ожидаемо Гнозом, да и уже всеми, раздаётся до печёнок пробирающий, до чего же невыносимый смех Люси. – А разве ты, дурак, так до сих пор не догадываешься? – усмехается в ответ Люся, своим туманным ответом создавая немыслимую интригу в голове Гноза. И хотя Гноз не просто догадывался, а всегда знал, кто бы мог воспользоваться его недосмотром за Люсей и долгим отсутствием – подлец Коконов – он не может вот так сразу своим ушам поверить и дать шанс Коконову на такую реализуемость своей подлости. И Гноз, не побоявшись прослыть дураком, как то утверждает Люся, даёт ещё один шанс на исправление своей зловредной и столь обидчивой супруге, готовой наговорить на себя в три короба, лишь бы задеть его. – Кто он?! – уже на повышенных тонах, нервно призывает к благоразумию свою ли ещё Люси.
И если она скажет, что этим одиночеством был молодой Бельмондо, кому Гноз всегда готов был пойти на уступки, или к примеру, один не назвавший себя по имени президент одной демократической страны (но ни в коем случае с авторитарным управлением), то он так и быть, простит эти её фантазии.
Но разве он не знает эту Люсю, которая ни перед чем не остановится, лишь бы пошатнуть устойчивое положение своего супруга. И, конечно, Гноз в ответ от неё не слышит все углы сглаживающее имя Бельмондо, – он умеет рассмешить по настоящему, не то что ты, – а она проявляет отличное знание всех больных мест своего супруга и называет ему самое ему невыносимое из всех имя. – Это Коконов. – Как громом среди ясного неба звучит и оглушает сознание и вместе с ним здравомыслие Гноза ответ Люси. И Гноз, явно войдя в роль обманутого мужа так, что можно было констатировать факт того, что он заигрался – если, конечно, знать, что он звонит по шайбе, а это только одному человеку известно (и это не Гноз), и поэтому этот факт не констатируется, – начал всё больше нервничать и как следствие, забываться.