Пальмы, солнце, алый снег
Шрифт:
– Да она понервничала… Тут у нас в отеле ее подругу убили…
– Так, молодой человек. Вы кто?
– Доктор. Работаю в гостинице «Тропики».
– Немедленно! Слышите – немедленно! – передайте трубку врачам со «Скорой»!
– Да они уже уезжают! Вы не волнуйтесь, тут больница рядом, все-таки райцентр…
– Коллега. Прошу вас.
– Хорошо. Я попробую.
Алена, 276-й день
Мария Александровна, моя докторша, подняла такую панику, что чертям тошно стало. Уж не знаю, какие слова она сказала докторам с местной «Скорой», но на
Ну, и тут началось. Сначала Мария Александровна – невзирая на мое, прямо скажем, жалкое состояние – на меня наорала. Как, мол, было можно – уехать отдыхать и до такой степени себя довести?! А потом бросилась меня спасать.
Как в сериале «Скорая помощь», право слово! Доктора с передвижным аппаратом УЗИ бегают, сестрички с капельницами шустрят, профессорша, завотделением, стоит над моей кроватью с серьезным и скорбным видом… Пузожителя мнут, просвечивают и всячески уговаривают не спешить появляться на этот свет.
И оказалось, что бурную деятельность медики развили не зря – никаких досрочных родов у меня не случилось. Убедили-таки малыша подождать в моем животе до положенного срока.
И уже дня через два после своего появления в клинике я чувствовала себя прекрасно и была готова отправиться если не обратно в «Тропики», то хотя бы домой. Но Мария Александровна, увы, оказалась категоричной и из клиники меня до родов отпускать отказалась.
– Доверия тебе, Кокорекина, больше нет. Будешь здесь на сохранении лежать. До самого дня Х, поняла?
И никакие уговоры не помогли. У Марии Александровны на все мои просьбы был один ответ:
– Ты уже съездила в дом отдыха. И чем все закончилось?!
В общем, заточили.
Так что только и оставалось: целыми днями валяться на неудобной больничной кровати (ах, какой неприятный контраст с уютным ложем в «Тропиках»!). Глазеть в старичок-телевизор (тоже не чета отельному плазменному). Читать. И думать. О положенном – о тех же ползунках. Или – о неположенном. О том, что я так и не сделала свой выбор.
Я ведь уже не тяжелобольная. И по своему состоянию давно могу действовать. Позвонить куда следует . Рассказать, кто истинный убийца. И пусть Гвоздицина отпускают. Только я не звоню… Потому что никак не могу решить, на чьей я стороне…
Гвоздицин – или Борис Борисович? Имел он право так мстить – или не имел?
Убил бы одного психолога – я бы слова не сказала, туда этому Мефистофелю и дорога! Но убивать ради своей спорной цели многих…
Пусть меня назовут жестокой и равнодушной к людям, но мне совсем не жаль, что погибла Александра. Да и Антон с Андреем Степановичем – не самые симпатичные представители человечества. Но вот Ярослава… Едва я вспоминала ее – авторитарную, нетерпимую и в то же время такую несчастную, – сердце сразу начинало саднить, и Пузожитель – ему ведь мамино настроение передается – тоже грустнел.
А Борис
И как мне после этого его покрывать?
– Алена, ты почему все время такая хмурая? – пристают соседки по палате. – Рожать боишься? Или с ребеночком что-то не так?
И что отвечать? Что я, вместо того чтобы думать про роды, пытаюсь решить – сохранять мне тайну Бориса Борисовича или нет?!.
Алена, молодой специалист, 279-й день
Сегодня утром я проснулась и поняла: началось.
Нет, ничего пока не болело. И никаких схваток. Просто легкий дискомфорт в пояснице и стойкое ощущение: это случится именно сегодня. Сто процентов. Еще до наступления ночи мы наконец познакомимся с Пузожителем лично.
Первым делом я побежала в душ. Потом подпилила ногти и уложила феном волосы – решила, пока не прихватило, навести полную красоту, чтобы всех докторов в родовом зале очаровать.
– У тебя свидание, что ли? – злились разбуженные до подъема девчонки.
– Нет. Рожать собралась.
– Да ладно! – Они подозрительно смотрели на мое довольное лицо. – Гонишь! Схватки-то где?
– Пока нет. Но я – знаю.
И откуда, интересно, такая уверенность?
А Мария Александровна, явившаяся на обход, мои намерения подтвердила:
– Сегодня ближе к полуночи родишь.
– Так поздно! – ужаснулась я. – А сейчас только десять утра. Что мне до ночи-то делать?
– Да что хочешь! – улыбнулась врач. – Только в постели не лежи. Можешь пойти погулять. Можешь даже сходить в ресторан. Только к трем дня вернись. Я тебя посмотрю. И, если все нормально, отпущу гулять дальше.
Молодец Мария Александровна. Современная.
Я, воодушевленная ее санкцией, поспешно переоделась в цивильное и покинула надоевшую клинику.
Выползла на улицу, в ближайший парк. Ох, до чего хорошо! Слегка замутненный бензиновыми парами, но все равно свежий воздух. Птичий галдеж. Студенты с пивом на спинках лавочек. И хоть и снег кругом, а уже ощутимо пахнет весной…
Чуть-чуть начало прихватывать, заболел живот, но пока несильно. Будто Пузожитель изнутри хватает своей лапкой и сжимает кулачок…
– Скоро увидимся, милый!.. – пробормотала я. – Милый мой, маленький, новый человечек…
И вдруг – видно, перед родами просветление наступило – я поняла: нет.
Никакие рассказы о загубленной жизни не могут оправдать Бориса Борисовича. Да, его жизнь кончена. Но он не имел права губить остальных. Только бог может решить, когда кому появляться на этот свет и когда его покидать. А Борис Борисович – всего лишь человек. И мне нужно успеть воздать ему по заслугам.
Как там Мария Александровна сказала? Я могу сходить в ресторан? Но, наверно, ничего страшного не случится, если я вместо него схожу в интернет-кафе?
Нужно, пока не начались настоящие схватки, успеть написать в Генеральную прокуратуру. И Наташке Нарышкиной, в «Молодежные вести» – я ведь обещала ей настоящую сенсацию.