Палочка для Рой

ShayneT

– Где он сейчас? — спросил Грюм.

– Не имею ни малейшего представления, — правдиво, как оказалось, ответила я.

Я не имела ни малейшего представления, что они сделали с моими вещами, включая Камень, который когда-то был Сириусом.

– Он хитроумный тип, — сказал Грюм. — Показал себя умным в ходе последней войны. Слишком умным, на мой взгляд... очень схоже с определёнными людьми.

– Я хороша в том, чтобы оставаться в живых, — ответила я. — Делает ли это меня умной или нет — вопрос для обсуждения.

Грюм подался вперёд.

– Думаешь,

другие волшебники ранее не задумывались об использовании магловской взрывчатки? — спросил он. — Некоторые из нас видели мировые войны маглов... мы видели, что бомбы и горчичный газ творили с людьми. Не все мы отсиживались в глубинке, когда бомбы начали падать в ходе авианалётов. Некоторые из нас давали отпор.

– Так почему же вы тогда не позаботились о Гитлере? — спросила я.

– Мы были заняты Гриндевальдом, и у Гитлера имелись его собственные волшебники, — ответил Грюм. — Мы говорим волшебникам, что причина, по которой мы не помогаем маглам магией, в том, что они будут ждать от нас решения всех своих проблем с её помощью, но причина вовсе не в этом.

– А в чём же тогда?

– В том, что вещи, к которым могут прийти волшебники и маглы, работая вместе, могут уничтожить мир.

Я нахмурилась.

– Не уверена, что понимаю, как именно, — заметила я.

– Попробуй этот свой трюк на чем-то большем... вроде тех бомб, которые маглы сбросили на Японию, — ответил Грюм. — Используй заклинание, чтобы воспроизвести ту дьявольскую начинку, которой были набиты эти бомбы. В Отделе Тайн есть подразделение, чьей задачей являются размышления как раз о том, что может произойти, и как все это остановить, прежде чем оно станет проблемой.

– В конце концов это неизбежно случится, — сказала я. — Я уверена, что не все волшебные правительства так стабильны, как наше.

Какое-то мгновение мы смотрели друг на друга, затем оба рассмеялись.

– Если ты начнёшь делать такие штуки, то в конечном итоге Пожиратели Смерти будут вынуждены ответить взаимностью и начнут делать нечто похожее. Это черта, которую никто из нас не хочет пересекать, потому что она означает, что смертность будет намного выше.

Они не хотели, чтобы я начинала гонку вооружений. Это означало, что мне придется быть ещё более осторожной в плане раскрытия своих методов. Я проявила небрежность, оставив непроницаемую бочку; мне следовало найти способ, при котором она уничтожила бы сама себя, или по крайней мере расположить её так, чтобы она взлетела как ракета и, может, оказалась бы в озере.

– Я мог взять тебя под арест за это дело, — сказал Грюм. — Но мы уже возвысили тебя как государственного героя. Официальным заключением будет то, что Сириус Блэк взорвал хижину во время разногласий с Пожирателями Смерти.

– А если Блэк невиновен? — спросила я.

– Тогда у него были героические разногласия с Пожирателями Смерти, — пояснил Грюм. — Мы прикроем историю с твоими ранами; тебя обнаружили домовые эльфы и притащили сюда прошлой ночью, и ни одному ученику не было разрешено посещать медпункт.

Я кивнула.

–

На твоих плечах вес всего движения маглорожденных, — сказал Грюм. — И Министерство вложилось в то, чтобы ты выглядела хорошо. Но есть и предел, после которого я уже не смогу отворачиваться. Это не правление Амбридж.

Тот факт, что они отпускали меня, немного ухудшил моё мнение о Боунс, несмотря на политические аспекты. Тем не менее, я не собиралась заглядывать в зубы дареному коню.

– Что же, приложу все усилия, чтобы меня не поймали за занятием, за которое вам пришлось бы меня арестовать, — ответила я.

– Девочка, ты думаешь, это смешно? — спросил он, делая шаг ко мне.

– Я отвечаю за свои слова, — произнесла я. — И мне честно не нравится делать нечто морально серое.

– Серое, — отозвался он. Хохотнул. — Да ты, походу, даже чёрное уже переросла. Причём ещё до прибытия в школу.

– Защищать себя и других людей — это не чёрное, — возразила я. — Я видела чёрное. Чёрное — причина того, что я здесь... вы думаете, что хоть что-нибудь из этого случилось бы, если бы они не совершили то, что совершили?

– Тёмная магия ранит душу, — произнес Грюм. — Так же, как и убийство. Печально то, что чем больше ты их творишь, тем легче всё становится. Может, из-за того, что каждый раз, как ты это делаешь, твоя душа становится всё меньше.

– Вы убивали людей, мистер Грюм, — произнесла я.

– И сожалел каждый раз, — ответил он. — Почему-то мне кажется, что ты не сожалеешь.

– Вообразите, что вы могли бы убить Гитлера, — предложила я. — Может, не тогда, когда он был младенцем, а позднее, но до того, как он стал опасен. Или Гриндевальда, или Волдеморта, или любого из них... разве вы не воспользовались бы таким шансом?

– Что дало бы мне на это право? — спросил Грюм.

– Люди, с которыми я сражаюсь, уже опасны. Они уже убивали детей, убивали семьи. Эти люди - не младенец-Гриндевальд... они и есть Гриндевальд, только тупее.

– Однажды он придёт за тобой лично, — заявил Грюм. — И когда придёт, все твои фокусы тебе не помогут.

– Я планирую в конечном итоге встретиться с ним лицом к лицу, — ответила я. — Пускай он и хорош как волшебник, но умрёт так же, как и все остальные.

– Не будь так уверена, — заметил Грюм. — Ходят слухи, что он нашел способ сделать себя бессмертным. Пока ещё не известно ничего определенного, но Пожиратели Смерти, которых мы допрашивали, определенно верят в это.

– Есть способы справиться и с бессмертными, — сказала я. — Вещи, что похуже смерти.

Я видела некоторые из них. Одни только жертвы Серого Мальчика создали бы столько ночных кошмаров, что их хватило бы на целую жизнь. Также имелись и другие вещи, которые сделали бы бессмертного бессильным, пока остальной мир пребывал бы в безопасности.

Грюм некоторое время пристально разглядывал меня.

– Ты и правда в это веришь, — произнес он.

– Я знаю, — последовал мой ответ.

– В тебе есть множество вещей, которые не сходятся, — заметил Грюм. — То, что ты знаешь...