Палочник

Высыпкова Леда

Оно явно среагировало на движение.

Нужно было замереть, слиться с раскладушкой, и тут Марк понял, как же это тяжело, когда от ужаса начинаются нервные колики в руках и

ногах и ими хочется двигать. Всё тело тут же стало затекать, но даже дышать слишком часто он не решался. Тварь сдвинулась с места и бесшумно пошла дальше, а Марк стремительно задыхался и терял контроль над собой, рискуя дёрнуться. Наконец, она приблизилась к двери и легко проскользнула в щель у косяка.

Мозг, оправдываясь, выдавал гипотезы как сектант на проповеди: сонный паралич, стресс, обман зрения, галлюцинация в конце концов. Бывают же у людей галлюцинации? И ведь никому такое не расскажешь. Только если психиатру. Потом, когда всё станет совсем плохо.

Заблудившись в своих мыслях, Марк снова провалился в сон до утра.

Дед по старой памяти завозился на кухне, соображая завтрак. Запах горелого масла просочился в комнату. Когда-то утро начиналось не с кофе, а с черничного варенья, щедро

наваленного на истекающие маслом гренки и блины. И Марк решил вернуться к традиции.

Настька

День опять занимался тихий и солнечный. Тополь за окном молча отбрасывал неподвижную тень на асфальт. Дед в белой майке и тёплых тренировочных меланхолично жевал горбушку белого хлеба с веточкой вялого укропа, и соль липла к его губам.

– Слушай, это мы вчера первак пили?

– Обижаешь! Не-е-е, я первак ни-ни. Головы отсёк, хвосты отсёк. Приличный самогон.

– Накрыло меня знатно, такая дичь приснилась!

Марк покачал головой. Он решил, что увиденное ночью было игрой воображения. Длинноногая дрянь, будь она реальна, убила бы кого-нибудь, до того она хищно смотрелась. Об этом бы уже весь город знал. Решив окончательно стереть из памяти кошмар, Марк отправился на разведку. Он оделся в уличное, залез в кроссовки и крикнул из прихожей:

Конец ознакомительного фрагмента.