Паломники Бесконечности
Шрифт:
Дед и Руди вышли из рощи с ее прибойно рокотавшими вершинами, и на них свалилась жара открытого пространства. Но душные и влажные низины скоро кончились, и Руди с облегчением вошел в прохладу дубового леса. На одной из полян с редким кустарником дед показал на дуб с на редкость кудрявой кроной.
— Это он, — шепнул дед и громко позвал: — Дружок, красавец мой ненаглядный. Покажись.
Из кустов выступил мужчина с грубым обветренным лицом и хорошо ухоженной прической — такой же затейливо кудрявой, как его древесная вершина. Оделся он с величайшим изяществом:
— А, это ты. Великий мудрец, — сказал он и захохотал, довольный своей, как ему казалось, удачной остротой.
— Да, это я, — смиренно ответил дед. — А вот человек. О нем уже докладывали тебе.
Дубак прошелся, высокомерно разглядывая гостя. Выступал он важно, с величавой грацией павлина. Руди сразу догадался, чем можно улестить Дубака.
— Разрешите представиться, ваше сиятельство. — Руди отвесил низкий поклон. — Руди меня звать. Руди.
— Сиятельство? — улыбнулся Дубак. — Кажется, у людей это дворянский титул?
— Да, ваше сиятельство. Увидел вас и сразу понял, что вы граф.
— Граф. Прекрасно звучит. Граф! — самодовольно повторил Дубак и снисходительно потрепал Руди по плечу. — А ты малый ничего. Видать, толковый. Проси, чего желаешь.
— Наслышан о сказочной красавице, ваше сиятельство. Хотелось бы посмотреть. Там она, в мезозое.
— Дура она и задавака, — нахмурился Дубак. — Не очень-то она учтива со мной.
— Она же не знала, ваше сиятельство, что вы граф.
— Верно! — осенило Дубака. — Не знала. Вот ты и представь ей меня графом. Будешь моим слугой.
Дед подмигнул Руди: молодец! Дело как будто налаживалось. Дубак загорелся идеей предстать перед капризной красавицей сиятельным графом.
— Отправимся прямо сейчас. А ты, мудрец, — хохотнул Дубак, — ты, философ, подождешь нас. Идем, малый. Держись за меня и увидишь, какой я мастак.
«Действительно мастак», — подумал Руди, удивившись, с какой легкостью они переместились в мезозойскую эру. Всего лишь пять минут мглы — и Руди уже шагал сухим обрывистым берегом реки. На противоположном берегу реки, низком и топком, — жиденькая Рощица. С ветки на ветку, пронзительно вереща, перелетали крылатые ящеры с длинными зубастыми пастями. Вдали, сотрясая землю, проскакал на задних лапах какой-то исполинский динозавр. За ним с хищным шипением и рыком гнался другой, напоминающий громадного кенгуру с мордой удава.
«Ну и ну», — поежился Руди, опасливо держась за рукав своего провожатого. Но Дубак, быстро усвоивший барские замашки, проворчал:
— Отцепись, холоп. Не мни фрак. Здесь нас никто не тронет.
Берег этот и в самом деле выглядел пустынным. Ни одного мезозойского чудовища. В травах мирно гудели пчелы и беззвучно порхали на редкость крупные пестрые бабочки.
Дубак остановился в густом кустарнике. В глазах его засветились восхищение, зависть, желание отомстить: шагах в двадцати одиноко стояло стройное, с раскидистыми ветвями дерево — красавица магнолия.
— Это она, — шепнул Дубак. — Ступай и
Звенели и сверкали, как зеркала, широкие глянцевитые листья. Сочные и крупные, величиной с тарелку, белые цветы расточали густой аромат. Но где же Мага, магнолия, в своем девичьем виде?
Не дождавшись, Руди хотел вернуться назад, но из кустарника высунулась рука Дубака и погрозила кулаком.
Руди обернулся и замер. Черноокая и чернобровая девушка рассматривала его с удивлением и восхищением.
— Принц, — взволнованным и тихим голосом заговорила она. — Прекрасный принц. Мечта моя. Сказка. Откуда ты?
— Какой там принц, — так же тихо и не менее взволнованно ответил Руди, красота девушки поразила его. — Я всего лишь раб, слуга. Прошу принять моего господина с должным почтением.
— Господина? — Яркие губы Маги улыбчиво дрогнули. Она догадалась, что затевается какая-то шутка. — Ну что ж, готова принять его с почтением.
Руди повернулся к кустарнику и громким голосом возвестил:
— Ваше сиятельство! Граф! Прекрасная Мага ждет вас.
Из кустарника величаво выступил Дубак. Мага с насмешливым изумлением уставилась на кричаще одетого мужчину и, узнав в нем своего незадачливого воздыхателя, звонко расхохоталась:
— Хлыщ! Пижон! Вырядился-то как! Ха! Ха! Ха! Попугай! Ну прямо попугай!
— Мага, мы же договорились, — укоризненно сказал Руди.
Опомнившись, девушка вмиг преобразилась. «Артистка из нее была бы великолепная», — отметил Руди. С отлично разыгранным смущением она поклонилась и произнесла:
— Ах, извините, ваше сиятельство, не признала. Прошу, сиятельный граф. Вы желанный гость.
Но все ее артистические старания были напрасны. Бычья шея Дубака налилась кровью, лицо потемнело. Гневно сжимая кулаки, он круто повернулся к Руди и дрожащим от ярости голосом приказал:
— Эй ты, холоп! Вернешься без меня. Я еще с тобой поговорю!
Дубак вошел в кустарник и растаял.
— Как же я вернусь? — растерялся Руди.
— Не бойся, милый. Сначала погости у меня. Потом войдешь в этот же кустарник и не заметишь, как вернешься. Это он умеет. Мастак, как он выражается. Биоэнергетика у него будь здоров. Накрепко протоптал тропинку во времени.
— Ты хорошо говоришь по-человечески.
— А ты думал, что в мезозое дикари? — улыбнулась Мага. — Нет, милый. Побывала я в грядущих веках, пообтерлась среди людей. Да и мудрая старушка меня многому научила. Хилая, говоришь? Это она притворяется. Она еще многое умеет. Впрочем, что же мы стоим? Жарко тебе, я вижу. Не привык к нашему климату. Как-никак, а юрский период. Идем в тень, под шатер моих листьев. Посидим, поговорим.
Руди сел на неведомо откуда взявшееся мягкое, как пух, сиденье. На таком же облачке-кресле, закинув ногу на ногу, расположилась Мага и глядела на Руди с такой глубокой нежностью, что он смущенно опустил глаза. Устраиваясь поудобнее, Мага, словно случайно, приподняла подол платья, показывая неотразимо стройные ножки.