Память Древних
Шрифт:
— Как это понимать, Зартос? — спросила королева надменно.
Капитан без всяких приветствий и извинений сообщил главное:
— Аберт Вектимар бежал, ваше величество. Стражу, судя по всему, опоили снотворным.
Все ленивое довольство Хеледд раскололось, как зеркало, в которое бросили камнем. Замужество королевы? Альфстанна? Таламрин? — все стало не важно. Только одно:
— Кто ему помог? — спросил Брайс. Не «Кто опоил?», не «Кто принес вино?», — нет. Только — кто задумал и осуществил побег.
— Ясно же кто! — рявкнула Хеледд, рывком обернувшись к отцу. — Так ты следишь за
— Прекратите, ваше величество, — скрипнув зубами, осадил Брайс. — Там же, где и все — на празднестве. Ты, — он ткнул в капитана стражи, — за мной. Созовите весь ночной караул к темницам! И молитесь, чтобы нашлись крайние!
— КРАЙНИЕ И ТАК ИЗВЕСТНЫ! — не унималась Хеледд. Брайс обернулся к дочери, замерев на миг.
Хеледд порой поражала дальновидностью, ловко предсказывая, как события могут развиваться потом, какой оборот примут. Он, Брайс, это признавал. Но, черт подери, когда потом превращалось в «вот сейчас» и что-то шло не по плану, Хеледд почти всегда теряла если не лицо, то уверенность. Грех, непозволительный монарху! Зато он наоборот, во всяких «вскоре» нередко просчитывался, но на месте ориентировался быстро и решительно. Сколь бы ума ни проявляла женщина, лишенная боевого опыта, она всегда оказывается неспособна в критических ситуациях действовать скоро и мудро. И это делает её, увы, просто умной женщиной: любовницей, хорошей собеседницей, может, даже душевным другом, который, к сожалению, во время судьбоносного «здесь и сейчас» не приносит никакой практической пользы.
Брайс вытолкнул капитана в коридор, сказав, чтобы тот собирал всех в темницах и заодно позвал мастеров над дознанием. А сам, с грохотом захлопнув дверь, обернулся к дочери и влепил ей пощечину.
— Приди в себя, Хеледд, — выдавил сквозь зубы, с трудом заставляя себя понижать голос. — Ты больше не можешь необоснованно вешать все грехи и неудачи на Альфстанну, по крайней мере прилюдно. Одного раза, когда Айонас явился сюда, уже хватило! С тех пор половина двора смотрит на тебя с подозрением!
— Какая разница…?! — заголосила королева, держась за горящую щеку. Брайс поймал дочернее запястье и дернул на себя, зашипев прямо в лицо — тихо, как мог:
— Такая! Вчера вся знать и вся стража видела Альфстанну в караулках у оборонительных стен дворца! И Айонас тоже там был!
— И ЧТО?! — пролаяла Хеледд, почти по-собачьи клацнув зубами в конце.
— У них десятки глаз свидетелей. И еще больше видели, как Айонас потащил Стабальт разбираться, что к чему, а потом сидел всю ночь в зале и спивался! И, как тебе сообщили теперь, их брак все-таки существует! Их поженили в Цитадели Тайн!
Хеледд вытаращилась на отца, как предателя.
— Ты что же… Брайс Молдвинн, ты веришь в их невиновность? В ИХ НЕПРИЧАСТНОСТЬ!
Брайс снова дернул дочь за руку, повелев заткнуться уже.
— Ни во что я не верю, — прошипел он. — Но это не значит, что надо кричать об этом в открытую дверь. Хочешь, чтобы все знали, чем мы заставили старшего Вектимара замолчать?! Никто, никто, Хеледд,
— Стратии, — с нажимом сказала королева, — не предадут нас в отличие от секвента!
Брайс скрипнул зубами, едва не заехав королеве по лицу еще раз.
— Стратии? А банны? А эрлы? Разуй глаза, дочь! Думаешь, все, кто живет во дворце, тебе безукоризненно верны? Если посеешь сомнения внутри этих стен, не удивляйся, что однажды кто-нибудь их откроет. Откроет в момент, когда ты будешь ждать меньше всего! Поверь, все они в курсе, чем их за это наградит новый король!
Хеледд неприятно поежилась. Она лично, по большому счету, не участвовала в предательстве её отцом — мужа. И никогда не представляла, что и сама может оказаться той, кого предадут ради выгоды. Да ведь быть не может! Ну в самом деле! Она не предавала Драммонда и не должна рассчитываться ни за чьи ошибки и грехи! Она осталась на троне одна из-за отца! Из-за отца ей вообще приходится сейчас думать, что делать!
— Достаточно найти того, кто помог Вектимару… — протянула она растерянно. — Не Стабальт, я поняла, но ведь кто-то же принес страже отравленное вино! Свалим все на них!
Молдвинн так всплеснул руками, что Хеледд пришлось увернуться.
— Я тебя умоляю! Даже если Альфстанна — малолетняя дура, Айонас — нет! Человек, который опоил стражу снотворным, уже наверняка покинул дворец и даже столицу.
Альфстанна на мгновение нахмурилась, а потом вскинула на отца глаза, полные открытия.
— БЕРЕН?!
— Нет, — качнул головой Молдвинн. — Скорее всего, нет, — поправился он. — Он ведь тоже там был, со Стабальт. В темницах постарался кто-то еще. Мы можем перебрать поименно всю прислугу замка и вычислить, кто исчез. Он будет виновником, но, откровенно сказать, Хеледд, это не имеет значения.
— Тогда что имеет?! — разозлилась Хеледд, не до конца понимая: на себя ли за глупость, или на отца — за безразличие?
Молдвинн посмотрел на дочь пронзительнее, чем когда-либо прежде.
— То, что этого человека больше нет во дворце. А, значит, одним связным, и, возможно, самым ценным связным, у них меньше.
Хеледд ничего не говорила. Черты лица дрожали, как у людей, которые сомневаются в том, что слышат и что собираются сказать сами. Молдвинн, примерившись к поведению дочери, счел за лучшее оставить её до новой волны выяснений и разбирательств. Вектимар упущен. Он организует погоню, он надает по рукам Валиссе, чтобы она нашла хотя бы этого беглеца (или заклинательница думает, что он заклеймил её любовницей ради утех?!), он попытается как-то исправить случившееся. Попытки королевы свалить вину за случившееся на Альфстанну и Айонаса в этом деле бесполезны.