Память льда
Шрифт:
Вспомнив о давних событиях, Ворчун поморщился. Он не жаждал повторения приключений.
Однако на сей раз все обошлось. Правда, в нескольких местах оси тревожно скрипнули да еще ступицы колес оставили на стенах свои отметины. Наконец, едва не сорвав чью-то веревку с мокрым бельем, фургон выехал из городского ущелья на широкую площадь, носившую название Комодной.
Возникла эта площадь случайно, никто ее специально не создавал. Так уж получилось, что сюда сходилось тринадцать городских улиц и переулков. Когда-то они вели к знаменитой таверне с постоялым двором, именовавшейся «Комод
— Сейчас надо будет свернуть на Склизкую улицу, — сказал Ворчун, поворачиваясь к товарищам.
— Без тебя помню, — огрызнулась Каменная. — Ну и вонища — как у Худа в заднице!
На площади повозка обрела непрошеных сопровождающих: около двух десятков уличных сорванцов. Они напоминали бескрылых стервятников, молча двигавшихся за потенциальной добычей. Чумазые, изъеденные оспой лица ребятишек были по-взрослому серьезными.
Ворчун по-прежнему ехал впереди. Склизкая улица находилась в восточном конце площади и была раза в три шире Мордоворотного проезда. Из закопченных окон высунулось несколько физиономий. Впереди дорога была пуста: ни повозок, ни пешеходов.
«Остановись! — потребовал у Ворчуна внутренний голос. — Дальше ехать нельзя. Добром это не кончится».
— Эй, командир! — окликнул его Харло.
— Чего тебе? — не оборачиваясь, спросил Ворчун.
— Все пацаны вдруг разом куда-то слиняли. Странно.
— Ничего странного, — ответил Ворчун, доставая пару гадробийских сабель. — Заряжай арбалет, Харло.
— Уже зарядил.
«Знаю, парень, но пусть об этом слышат все вокруг».
В двадцати шагах, словно бы из ниоткуда, внезапно выросли трое. Ворчун прищурился. Он узнал высокую женщину, стоявшую посередине:
— Привет, Нектара. Вижу, ты расширила свою вотчину.
Женщина с несколькими шрамами на лице улыбнулась:
— Здравствуй, Ворчун. Не то чтобы расширила, но… О, я гляжу, и Харло тоже к нам пожаловал. Давненько, приятель, я тебя не видела. А это кто? Никак красавица Менакис по прозвищу Каменная? И как всегда, чем-то недовольна. Хотя я очень рада тебя видеть и, как и прежде, готова бросить свое сердце к твоим ногам.
— Ну и очень напрасно, — протянула в ответ Каменная. — Поступь у меня тяжелая.
Улыбка Нектары стала еще шире.
— Знала бы ты, любовь моя, как трепещет мое бедное сердце всякий раз, когда я тебя вижу.
— Сколько с нас? — спросил Ворчун, останавливая лошадь в десяти шагах от Нектары и ее молчаливых телохранителей.
Выщипанные брови женщины удивленно изогнулись.
— На этот раз — нисколько. Здесь по-прежнему территория Гарно, но он пустил нас сюда. Мы тут, чтобы встретить вас и проводить до места.
— Чего-чего? Куда проводить?
Ставни в окошке повозки со скрипом приоткрылись. Ворчун невольно обернулся на звук. Оттуда высунулась рука и лениво поманила его. Командир стражников слез с лошади, подошел к окошку. Круглое лицо Керулия, как всегда, было бледным.
— Видишь ли, командир, нам предстоит встреча с… правителями города.
— Это что, с местным королем и его Советом? Вроде как мы не испрашивали у них аудиенции!
Хозяин негромко
— Нет, друг мой. Я говорю о настоящих правителях Сольтана. Задействовав немалые деньги, путем сложных переговоров наконец-то удалось собрать вместе хозяев и хозяек всех территорий и районов города. Сегодня вечером мне предстоит выступить перед ними. Так что доверься сопровождающим. Уверяю тебя: оснований для беспокойства нет, все будет хорошо.
— Но почему вы раньше не сказали нам об этом?
— Я не был уверен в успехе переговоров. Тут все не так просто. Видишь ли, здешние правители… попросили меня о помощи. Мне предстоит… завоевать их доверие. Они должны убедиться в том, что я действительно надежный человек, который способен решить их проблемы.
«Вот как? Интересно, кто же ты такой на самом деле, Керулий?»
— Понимаю, хозяин. Вы, конечно, вправе верить этой шушере, однако лично я предпочитаю держать с ними ухо востро.
— Смотри сам и действуй по обстановке.
Ворчун вернулся к своей лошади и взял ее под уздцы.
— Веди нас, — коротко бросил он Нектаре.
Сольтан был городом с двумя сердцами: они качали кровь разных оттенков, но одинаково грязную и порочную. Упершись спиной в стену, Ворчун недовольно прищурился, разглядывая низкие потолочные балки таверны и всех, кто присутствовал сегодня в зале. А это было, без преувеличения, настоящее сборище воров, вымогателей и убийц, державших в кулаке всю округу.
Слева от командира стражников сидела Каменная. Как и Ворчун, она привалилась к стене. Нектара подтащила сюда круглый столик, на который водрузила свой кальян. Изуродованное лицо одной из хозяек Сольтана то скрывалось в густых клубах вязкого дыма, то вновь проступало. Левой рукой Нектара держала мундштук кальяна, тогда как правая ее рука покоилась на ляжке стражницы.
Керулий стоял посередине зала, лицом к публике, сцепив короткие руки над простым поясом из серого шелка. Его черный шелковый плащ поблескивал, будто расплавленный обсидиан, а лысую голову плотно прикрывала довольно странная шапочка. Такие головные уборы давно уже не носили в Даруджистане, и увидеть их можно было лишь на старинных статуях и гобеленах.
Тихим, но хорошо поставленным голосом Керулий начал свою речь:
— Мне очень приятно присутствовать на встрече со столь значительными персонами. Каждый город имеет свои тайные покровы власти, и я считаю за честь, что один из таких покровов передо мной приподнялся. В то же время я понимаю: многим собравшимся здесь я кажусь сделанным из того же теста, что и их заклятые враги. Однако смею вас заверить: это вовсе не так. Вы обеспокоены тем, что Сольтан наводнили жрецы Паннионского Домина. Они талдычат о городах, недавно перешедших под власть приверженцев тамошнего Провидца и приверженцев его культа. Эти жрецы дурачат простой народ россказнями о торжестве закона, якобы в равной мере применяемого ко всем без исключения гражданам, о прописанных в нем правах и привилегиях, о благодатном наведении порядка вопреки местным традициям и обычаям. Паннионские жрецы сеют семена раздора и вносят разброд в души ваших подданных, что весьма опасно и не может не настораживать.