Память льда
Шрифт:
Затем небо начало светлеть, на юге открылись купы деревьев и вьющаяся между ними дорога.
Полосатый зверь все еще избегал чужих взоров, ловко скрывался среди ухоженных холмов.
Взмыленные лошади тяжело и неровно стучали подковами, мотали головами, роняя пену. Им не оправиться от такого испытания, понимал Итковиан. Их смерть ждет лишь окончания скачки.
Бодрый и сильный… Итковиан гадал, стоил ли его спешка такой жертвы.
Они проехали через разросшийся подлесок, и тропа постепенно повела вверх, туда, где, как понял Итковиан, расположены
Прямо впереди фургоны. Несколько человек повернулись, завидев их.
Если они и видели тварь, то никак не показали этого — никаких криков тревоги, все спокойно.
Итковиан и Стонни проехали мимо малазанского охранения.
Треск магии — поблизости.
Стоявшие на гребне и смотревшие на юг солдаты внезапно смешались. Итковиана ударило чувство горя, поток трепещущей боли, неизмеримой утраты.
Он откинулся в седле, но принудил себя сесть прямо. В сердце яростно стучала срочная необходимость действовать.
Стонни с криками развернула коня вправо, съехала с дороги, направившись на холм, где вяло повис в воздухе малазанский флаг. Итковиан поехал за ней, но медленнее. Его душа содрогалась от холодного ужаса.
Конь сбился, задрожал, опустил голову. Перешел на шаг, затем остановился и с трудом дошагал до вершины холма.
Умирает.
Онемевший Итковиан вынул ногу из стремени, перебросил через спину коня, спрыгнул на землю.
На склоне холма он увидел Стонни, сошедшую с коня — тот не смог одолеть подъема — и карабкающуюся на самый верх. Грантл и его команда уже были там, приняв человеческий облик, и стояли, по видимости ничего не делая.
Итковиан поглядел на окончание дороги, спускавшейся с холма и ведшей прямо через пустое пространство к городским воротам.
Холодный ужас.
Его бог ушел. Его бог не сможет отогнать страх, как сделал это месяцем ранее, на равнине к западу от Капустана.
Горе и чувство утраты, каких он никогда еще не ощущал.
Истина. Которую я знал. В себе самом. Сокрытое ныне открывается. Со мной еще не покончено.
Не покончено.
Он шел, не видя стоявших слева и справа солдат, слепо вышел за их нестройный ряд, оставив позади армию, ныне стоявшую опустив оружие, сломленной перед почти уже начавшимся боем — сломленной смертью одного человека.
Итковиан ничего не замечал. Он выбрался на склон и двинулся дальше.
Вниз.
Туда, где ряды Т'лан Имассов стояли перед восемью сотнями К'чайн Че'малле.
Т'лан Имассы все, как один, повернулись к нему.
На холме раскрывались садки.
Грантл громогласно приказал своим клятвенникам занять позицию на южном склоне. Он стоял неподвижно, все еще трепеща от божьей силы. Его полнило обещание убийства, бесстрастная уверенность, жажда хищника, уже испытанная им в том городе, далеко на севере.
Его зрение было слишком острым, каждое движение привлекало внимание. Он понял, что уже вынул обе сабли из ножен.
Он увидел, как из садка выскочил Орфанталь, за ним шагнул Бруд. Увидел Стонни Менакис, смотревшую на три трупа. Затем полководец оттеснил ее,
Он увидел Крюппа, рядом с которым стояли Хетан и Кафал. Дарудж бледен, закатил глаза и явно в миге от потери сознания. Странно, но он был сражен не горем. Он увидел, как Хетан заботливо подхватила Крюппа, едва тот начал падать.
Но тот, кого искал Грантл, был не здесь.
Грантл прошел к южному обрыву, чтобы осмотреть свой легион. Они готовили оружие. Прямо внизу стояли Серые Мечи, очевидно, готовые входить в город…
… город, окутанный дымом, освещенный всполохами магии, взрывов, город, порванный на части…
Охотничий взор Грантла отыскал того человека.
Итковиана.
Он идет к Т'лан Имассам.
Громкий крик раздался с вершины холма. Грантл оглянулся и увидел, что Серебряная Лиса вскочила на ноги рядом с Корлат. Но десятки тысяч Т'лан Имассов взирали только на Итковиана.
Грантл видел, как его друг замедлил шаг, встал в двадцати шагах от неупокоенных воинов.
Серебряная Лиса завопила от внезапного понимания, рванулась…
Да, Призывающая. Ты готова была послать их на К'чайн Че'малле. Грантлу не было нужды стоять рядом, чтобы понять, что же говорит Итковиан.
'Вы чувствуете боль. И я принимаю ее от вас…
Он почуял ужас своего бога, грозящий перевесить его собственный…
Когда Т'лан Имассы ответили.
Упав на колени. Склонив головы.
Ах, Призывающая…
Теперь слишком поздно.
Глава 25
Невозможно выразить предательство, ибо оно таится до последнего мига, вдруг открывая себя пониманию, и тогда каждый готов отдать свою душу, лишь бы не позволить произойти измене. Не бывает верной передачи предательства; но, на сегодняшний день, картина Ормулогана близка к пределу доступного смертному искусства…
Шаги в коридоре обнаружили явление нового гостя — Коль не представлял, званого или незваного. Он оторвал взор от двух дряхлых членов Совета, склонивших колена перед погребальной ямой, и увидел в двери облаченную в мантию фигуру. Без маски, со странно неотчетливым лицом.
Рыцарь Смерти повернулся в скрипе доспехов, встречая пришельца. — К'рул, — проскрежетал он, — мой Повелитель приветствует тебя в своем святом убежище. К'рул? Нет ли в Даруджистане старого храма — тот, что с колокольней — Колокольня К'рула. Кто-то из 'старших'… Коль оглянулся, встретил взор Муриллио, увидел, как в глазах приятеля ясно отражено то же воспоминание. В комнату вошел Старший Бог. Стоит в пяти шагах от меня. Сбереги нас всех Беру! Еще один кровожадный ублюдок из древности…