Память Света/Память огня (др. перевод)
Шрифт:
Он сделал большой глоток воды из бурдюка, а потом принялся искать волков. Здесь, в Порубежье, их были сотни. Возможно, тысячи. Он поприветствовал тех, кто был поблизости, посылая свой запах вместе со своим образом. Дюжина полученных ответов не содержала слов, но его разум воспринял их как реплики.
«Юный Бык! — Это от волка по имени Белоглазый. — Пришло время Последней Охоты! Ты поведёшь нас?»
В последнее время многие об этом спрашивали, и Перрин не мог понять,
«Мы явимся по твоему зову, — ответил Белоглазый. — По твоему вою».
«Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — послал Перрин. — Разве вы не можете охотиться сами по себе?»
«Не за этой добычей, Юный Бык».
Перрин покачал головой. Он получил такой же ответ, как и раньше.
«Белоглазый, — послал он. — Ты видел Губителя? Убийцу волков? Он не преследовал вас здесь?»
Перрин разослал вопрос по всей округе, и ему ответили другие волки. Они знали о Губителе. Его образ и запах, как и собственные образ и запах Перрина, теперь были известны множеству волков. В последнее время Губителя не видели, но волки воспринимали время необычно. Перрин не был уверен, насколько на самом деле недавним было их «последнее время».
Откусив вяленого мяса, Перрин понял, что тихонько рычит. И тут же прекратил. Он примирился с волком внутри, но это не значило, что он разрешит ему тащить в дом грязь.
«Юный Бык, — обратилась ещё одна волчица. Ответный Поклон, старая самка, лидер стаи. — Лунная Охотница вновь ходит по снам. Она ищет тебя».
«Спасибо, — отослал он ответ. — Я знаю. Я буду её избегать».
«Избегать луну? — переспросила Ответный Поклон. — Это сложно, Юный Бык. Сложно».
Она была права.
«Я только что видел Искательницу Сердец, — объявил молодой чёрный Топот. — У неё новый запах, но это она».
Остальные волки согласились. Искательница Сердец находилась в волчьем сне. Некоторые видели её на востоке, другие говорили, что она была на юге.
А Губитель? Где же он, если не охотится за волками? Перрин понял, что снова тихо рычит.
Искательница Сердец. Это должна была быть одна из Отрёкшихся, хотя он и не узнал её образы, отправленные волками. Она была древней, как и память волков, но часто их воспоминания были лишь крупицами фрагментов того, что видели их предки.
— Что нового? — спросил Гаул.
— Ещё одна Отрёкшаяся здесь, — сердито ответил Перрин. — Чем-то занята на востоке.
— Это нас касается?
— Всё,
Он пренебрёг их вопросами, уточняя место, где была замечена Искательница Сердец. Это оказалось Поле Меррилора.
Перрин перенёсся туда. Над местностью лежал неестественный туман. Высокие деревья, те, что вырастил Ранд, отражались и здесь — над туманом возвышались их величественные кроны.
Всё вокруг, словно шляпками грибов, было усеяно шатрами. Среди них было множество палаток Айил, и между ними в тумане горели походные костры. Этот лагерь простоял здесь достаточно долго, чтобы появиться и в волчьем сне, но всё же створки шатров то и дело меняли своё положение, а походные скатки исчезали, призрачно мерцая, как и свойственно волчьему сну.
Перрин повёл Гаула между аккуратными рядами шатров и пустующими коновязями. Они замерли на месте, услышав какой-то звук. Чьё-то бормотание. Перрин использовал приём, который подсмотрел у Ланфир, создавая карман… чего-то невидимого вокруг себя, но сдерживающего звук. Как ни странно, но этот барьер он сделал, создав безвоздушное пространство. Как оно могло заглушать звук?
Они с Гаулом подкрались поближе к шатру. Судя по знамени, он принадлежал Роделу Итуралде, одному из великих полководцев. Внутри находилась женщина в брюках, которая перебирала бумаги на столе. Одна за другой они исчезали у неё в руках.
Перрин не узнал её, но она была до оскомины некрасивой. Совсем не такую внешность ожидаешь увидеть, встретив одну из Отрёкшихся: высокий лоб, нос картошкой, расположенные на разной высоте глаза и редеющие волосы. Он не разобрал произносимых ею ругательств, но что это они, было ясно по тону.
Гаул посмотрел на него, и Перрин потянулся к молоту, но засомневался. Одно дело — напасть на Губителя, но на одну из Отрёкшихся? Он был уверен в своей способности противостоять плетениям в волчьем сне. Но всё же…
Женщина вновь выругалась, когда бумага, которую она читала, исчезла. Потом она подняла глаза.
Реакция Перрина была молниеносной. Он создал между ними тонкую, как бумага, стену: обращённая к женщине сторона изображала точную копию пейзажа позади него, а с его стороны стена была прозрачной. Женщина посмотрела прямо на него, но не увидела, затем отвернулась.
Рядом Гаул еле слышно вздохнул с облегчением.
«Как я это сделал?» — подумал Перрин. Он не пробовал раньше ничего подобного; это просто показалось правильным.