Память Света/Память огня (др. перевод)
Шрифт:
Лагерь переполошился, и Ванин с Харнаном свернули наперерез всадникам, которые бросились за Фэйли. Она срезала путь, заставив Белу перемахнуть через груду припасов, и промчалась прямо через группу людей в странных одеждах, которые сидели и ели у небольшого костра. Они закричали ей вслед с сильным акцентом.
Дюйм за дюймом она догоняла Аравайн. Бела хрипела и тяжело дышала, её шкура потемнела от пота. Салдэйская конница была одной из лучших в мире, и Фэйли разбиралась в лошадях. Ей доводилось ездить на лошадях разных пород. В эти минуты на поле боя она бы
Чувствуя под собой ритм копыт, Фэйли вынула из рукава нож. Она заставила Белу перепрыгнуть через небольшую впадину. И когда они на мгновение зависли в воздухе, Фэйли прикинула направление ветра, высоту падения и оценила момент для броска. Отведя руку, она метнула нож как раз перед тем, как копыта Белы коснулись земли.
Нож пошёл верно и по рукоять вонзился в спину Аравайн. Женщина соскользнула из седла, кулём осела на землю, и мешок выпал из её рук.
Фэйли на ходу спрыгнула с Белы и, проехавшись по земле, затормозила около мешка. Она развязала верёвки, стягивающие куль, и увидела внутри блестящий Рог.
— Мне… жаль, — прошептала Аравайн, переваливаясь на спину. Её ноги не двигались. — Не говори Алдину, что я сделала. Он так… плохо разбирается… в женщинах.
Фэйли встала и полным жалости взглядом посмотрела на Аравайн:
— Молись, чтобы Создатель защитил твою душу, Аравайн, — сказала она, забираясь на Белу. — Потому что иначе тебя заберёт Тёмный. Оставляю тебя ему. — И она снова пустила Белу в галоп.
Оказавшиеся впереди троллоки заметили Фэйли. Твари подняли крик, и несколько Мурддраалов скользнули вперёд, направляясь к ней. Они стали кружить вокруг неё, отсекая путь к отступлению.
Девушка упрямо сжала зубы и погнала Белу назад, надеясь встретить Харнана, Ванина или другую помощь.
Лагерь забурлил, и Фэйли заметила, что за ней пустились в погоню всадники с криками: «У неё Рог Валир!»
Где-то на вершине этого холма армия Мэта Коутона сражалась с Тенью. Так близко!
Рядом с ней в землю вонзилась стрела, а затем и другие. Добравшись до загонов с пленниками, Фэйли обнаружила разбросанные обломки забора и мёртвые тела. Бела тяжело дышала, похоже, её силы были на исходе. Фэйли заметила неподалёку лошадь, осёдланный чалый мерин легонько тыкался мордой в солдата, лежащего у его ног.
Фэйли придержала Белу. Что же делать? Можно сменить лошадь, а дальше что? Девушка бросила взгляд через плечо и пригнулась — над головой просвистела очередная стрела. Она заметила несколько десятков шаранцев в доспехах из обшитой мелкими колечками ткани, они гнались за ней верхом. За ними следовали сотни троллоков.
«Даже на свежей лошади я от них не оторвусь», — подумала она и направила Белу за грузовые фургоны. Укрывшись за ними, она спешилась и уже собралась бежать к свежей лошади.
— Леди Фэйли? — послышался слабый голосок.
Фэйли поглядела вниз. Под фургоном с ножом в руке съёжился Олвер.
Всадники почти нагнали её.
— Сохрани его, — сказала она. — Спрячь. Позже, ночью, доставь его Мэту Коутону.
— Ты бросаешь меня? — спросил Олвер. — Одного?
— Так нужно, — ответила она, с бешено колотящимся сердцем запихивая в мешок несколько пучков стрел. — Когда эти всадники проедут мимо, найди другое место и спрячься! Они обязательно вернутся и будут идти по моим следам, после того как…
«После того как меня поймают».
Ей придётся ножом покончить с собой, чтобы у неё под пыткой не вырвали, что она сделала с Рогом. Она схватила Олвера за руку.
— Прости, что приходится взваливать это на тебя, малыш. Но больше некому. Прежде ты хорошо справлялся, сможешь и теперь. Доставь Рог Мэту, или всё пропало.
И Фэйли выбежала на открытое пространство, стараясь, чтобы мешок был виден. Кто-то из этих странно одетых чужеземцев заметил её и указал остальным. Высоко поднимая мешок, она вскарабкалась в седло чалого мерина и пустила его в галоп.
Троллоки и Приспешники Тёмного бросились следом, оставив мальчика с его тяжкой ношей прятаться под фургоном посреди троллочьего лагеря.
Логайн повертел в руке тонкий диск. Чёрная и белая половины разделены волнистой линией. Предположительно квейндияр. Но то, что он крошился под пальцами, выглядело насмешкой над незыблемостью этого материала.
— Почему Таим их не сломал? — удивился Логайн. — Он ведь мог. Они хрупкие, как истлевшая кожа.
— Не знаю, — ответил Андрол, переглядываясь с остальными. — Может, ещё не настал нужный момент?
— Сломай их в подходящий момент, и это поможет Дракону, — произнёс человек, называвший себя Эмарином. В его голосе прозвучала тревога. — А если сломать в неподходящий… что тогда?
— Думаю, ничего хорошего, — ответила Певара. Красная.
Сумеет ли он когда-нибудь отомстить тем, кто его укротил? Когда-то именно эта ненависть, и только она одна, помогла ему выжить. Теперь внутри него проснулся новый голод. Он нанёс поражение Айз Седай, сломил их и подчинил своей воле. Место, где когда-то жила месть, теперь, казалось… опустело. Его тщательно взлелеянное желание убить М’Хаэля лишь частично заполняло эту пустоту, но недостаточно. Что же ещё?
Когда-то он объявил себя Возрождённым Драконом. Когда-то он готовился властвовать над миром. Заставить его покориться своей воле. Сейчас он разглядывал печать от узилища Тёмного, оставаясь вне битвы. Он находился далеко на юго-западе, за болотами, где его Аша’маны разбили небольшой лагерь. Со стороны высот доносились далёкие раскаты грома — эхо взрывов плетений, которыми обменивались Айз Седай и шаранцы.
Большая часть его Аша’манов сражалась там, но шаранцы численно превосходили силы Айз Седай и Аша’манов вместе взятых. Остальные его люди выслеживали и убивали Повелителей Ужаса.