Память Света/Память огня (др. перевод)
Шрифт:
— Как там погода на севере? — спросил Джейм, не поворачивая головы.
— Пасмурно, — честно ответил Мэт. — Впрочем, как и везде.
— Люди говорят, грядёт Последняя Битва.
— Так и есть.
Джейм пробурчал:
— Раз так, то не находишь, что сейчас не самое подходящее время, чтобы вмешиваться в политику?
— Растреклятски верно — неподходящее, — согласился Мэт. — Людям стоит перестать играть в свои игры и посмотреть на небо.
Джейм покосился на него:
— Истинно так. Тебе самому следует прислушаться к собственным
«Свет. Он, должно быть, решил, что я какой-нибудь шпион», — подумал Мэт.
— Это не для меня, — ответил он. — Иногда люди слышат только то, что хотят услышать. — Он съел ещё один неплохой кусочек мяса — как на вид, так и на вкус. В эти дни пытаться что-либо съесть всё равно, что ходить на танцы с уродинами. Эта свинина, однако, была лучшим из всей гадости, что ему пришлось пробовать за последнее время.
— Умный человек способен понять истину, — возразил Джейм.
— Сперва нужно её найти, — ответил Мэт. — Это сложнее, чем кажется.
За спиной послышалось фырканье пробегавшей мимо Касаны:
— «Истина» — это такая штука, о которой болтают мужчины в забегаловках, когда они слишком пьяны, чтобы вспомнить свои имена. Так что истина — не самая хорошая компания. Не стоит придавать ей слишком много значения, путник.
— Моё имя Мандеввин, — подсказал Мэт.
— Уверена, так и есть, — согласилась Касана и внимательно его оглядела. — Тебе никто не говорил, что тебе стоит носить шляпу? Это помогло бы скрыть потерю глаза.
— Да неужто?.. Вы тут что, не только есть прохожих заставляете, но и советуете кому что носить? — сухо спросил Мэт.
Та в ответ шлёпнула его по затылку тряпкой:
— Ешь давай.
— Послушай-ка, приятель, — сказал, поворачиваясь к Мэту, Джейм. — Я знаю, что ты такое и зачем ты здесь. Твоя фальшивая повязка на глазу меня не обманет. Если я не разучился считать, у тебя метательные ножи в рукавах и ещё шесть штук на поясе. Никогда не встречал одноглазых, способных хоть сколько-либо метко бросить нож. Она вовсе не такая уж простая мишень, как считаете вы, чужестранцы. Тебе никогда не удастся пробраться во дворец, не говоря уже о том, чтобы миновать её стражу. Лучше поищи себе нормальную, честную работу.
Мэт застыл с открытым ртом. «Значит, он решил, что я убийца?» Юноша поднял руку и снял повязку, показав пустую глазницу. Джейм удивлённо уставился на его лицо.
— К Туон подсылают убийц? — спокойно спросил Мэт.
— Не используй это имя, — снова шлёпнув его тряпкой, заявила Касана.
Мэт, не оглядываясь, перехватил ветошь за самый кончик. Он, не мигая, смотрел единственным глазом в глаза Джейму.
— Так к Туон подсылают убийц? — спокойно повторил он.
Джейм кивнул:
— В основном чужестранцев, которые ничего не смыслят в обычаях. Некоторые из них бывали в этом трактире. Только один признался, зачем он здесь. Я проследил, чтобы его кровь напоила высохшее дуэльное поле.
— Значит, мне следует считать
Стоявшая рядом Касана оглядела шляпу и удовлетворённо кивнула. Затем, заколебавшись, прищурилась, глядя на его лицо.
— Это не то, что ты думаешь, — ответил Джейм. — Он не нанимает лучших. Они все чужеземцы, а значит обречены на неудачу.
— Да мне плевать, каковы их треклятые шансы. Кто их нанимает? — спросил Мэт.
— Для тебя он слишком важная фигура, чтобы…
— Кто? — тихо переспросил юноша.
— Генерал Лунал Галган, — ответил Джейм. — Командующий армиями Шончан. Не пойму, кто ты, приятель. Убийца или охотник на убийц?
— Никакой я не треклятый убийца, — ответил Мэт, опуская поля шляпы и поднимая узелок с вещами. — Ни разу никого и пальцем не тронул, если только он сам не напрашивался — причём с криками и громыханием на всю округу до тех пор, пока я не понимал, что отказать будет невежливо. И если я проткну тебя, приятель, ты точно будешь знать, что происходит и почему. Обещаю.
— Джейм, — прошептала Касана. — Это же он.
— Кто «он»? — спросил Джейм, когда Мэт прошёл мимо, вскинув укутанный ашандарей на плечо.
— Да тот, кого обыскалась вся городская стража! — сказала Касана и посмотрела на Мэта. — Свет! Каждому солдату в Эбу Дар приказано тебя искать. Как же ты пробрался в город?
— Повезло, — ответил Мэт и вышел в переулок.
— Чего ты ждёшь? — спросила Морейн.
Ранд повернулся к ней. Они находились в командном шатре Лана в Шайнаре. Он чувствовал гарь с полей, подожжённых при отступлении от Ущелья Ланом и солдатами лорда Агельмара.
Они жгли то, что предпочитали бы защищать. Тактика отчаянная, но действенная. На подобный ход «ва-банк» Льюс Тэрин со своими соратниками не решился в Эпоху Легенд, по крайней мере, сперва. Потом это промедление дорогого им стоило.
Порубежникам в решительности не откажешь.
— Зачем мы здесь? — настойчиво спросила Морейн, шагнув ближе. Его Девы охраняли шатёр изнутри — лучше, чтобы враги не знали, что Ранд здесь. — Ты уже должен быть в Шайол Гул. Твоё предназначение — быть там, Ранд ал’Тор, а не эти второстепенные сражения.
— Здесь умирают мои друзья.
— Мне казалось, ты был выше подобных слабостей.
— Сострадание не слабость.
— Разве? — спросила она. — А если, пощадив из сострадания врага, ты этим позволишь себя убить? И что тогда, Ранд ал’Тор?
Он не нашёлся, что ответить.
— Ты не можешь собой рисковать, — сказала Морейн. — И не важно, согласен ты или нет с тем, что сострадание само по себе может быть слабостью, но глупости, совершаемые из сострадания, это точно проявление слабости.