Память
Шрифт:
– Нет… не надо. – Майлз снова откинулся на сиденье и уставился вперед, где на юге вставали горы. – Этого хватит.
– Я могу еще прибавить мощности, – произнес Мартин некоторое время спустя, когда лежащий под ними ландшафт сменил свой оттенок плесени на более здоровые коричневый, зеленый и золотой цвета. – Посмотрим, на что способен этот флаер. – Тон его был явно умоляющим.
– Я знаю, на что он способен. И сегодня у меня нет причин спешить. Может, в другой раз.
Мартин намекал подобным образом уже не раз и не два, явно находя манеру своего хозяина путешествовать слишком степенной и медлительной. У Майлза руки чесались отобрать у Мартина управление и устроить
Увы, не будь даже припадков, Майлз думал, что он теперь больше на это не готов – ни физически, ни умственно, ни морально. Во всяком случае, не в той манере, как они с Айвеном обычно это проделывали – в возрасте чуть моложе, чем Мартин сейчас. Чудо, что они не убились. В то время они были уверены, что дело в их выдающихся форских способностях, но теперь, задним числом, это больше смахивало на божественное вмешательство.
Игру начал Айвен. Каждый из кузенов по очереди брал на себя управление флаера и летел по глубокому, извилистому ущелью, пока второй либо не сдавался, постучав по приборной панели – на манер хлопка по ковру в боевых единоборствах, – либо не расставался со своим завтраком. Чтобы пролететь как надо, нужно было сперва отключить некоторые контуры безопасности флаера; Майлзу не хотелось бы, чтобы Мартин узнал об этой хитрости. Сперва Майлз обходил Айвена по очкам, просто не завтракая перед полетом в качестве меры предосторожности, пока тот не разгадал, в чем дело, и не начал настаивать на совместном завтраке, дабы гарантировать честную игру.
Майлз выиграл последний раунд, спровоцировав Айвена на ночной полет. Айвен летел первым и протащил их через ущелье живыми, хотя побелел и обливался потом, когда они выскочили из последнего виража и машина выровнялась.
Майлз принял эстафету и выключил фары флаера. Надо отдать должное мужеству Айвена: тот рванулся и с воплем принялся давить кнопку аварийного катапультирования (отключенную) лишь когда сообразил, что кузен ведет флаер по ущелью на той же скорости, но с закрытыми глазами.
Майлз, конечно, не удосужился упомянуть, что за последние три дня он более шестидесяти раз пролетел по этому маршруту с той же самой скоростью при дневном свете, постепенно затемняя колпак кабины до полной непрозрачности.
И это был последний раунд той игры. Айвен больше никогда не бросал ему вызов.
– Чему вы улыбаетесь, милорд? – поинтересовался Мартин.
– А-а… ничему, Мартин. Здесь заложи вираж направо, и пролетим над серединой вон того лесного массива. Мне любопытно посмотреть, как поживают мои леса.
Его вечно отсутствующие в Округе предки-Форкосиганы большей частью тратились на требующие минимального присмотра разновидности сельского хозяйства. После пятидесяти лет лесных работ превосходная твердая древесина была почти готова к постоянной выборочной вырубке. Скажем, лет через десять? Участки с дубами, кленами, вязами, орешником гикори и березами соперничали в красоте под осенним солнцем. Тут и там по крутым склонам были разбросаны изящного темно-зеленого оттенка вкрапления морозоустойчивого, созданного с помощью генной инженерии черного дерева; новая порода – точнее, новая для Барраяра, – завезенная лишь тридцать лет назад. Интересно, на что пойдут все эти деревья: на мебель, дома и другие полезные вещи? Хочется надеяться, что хоть некоторые из них превратятся в нечто
За соседними холмами в небо поднимался столб дыма. Майлз нахмурился. – Давай-ка туда, – распорядился он Мартину и показал рукой. Но стоило им подлететь, как Майлз обнаружил, что все в порядке: это просто бригада терраформистов выжигала еще один склон холма от ядовитого местного кустарника, прежде чем обогащать почву удобрениями из земной органики и высаживать в нее крошечные саженцы.
Мартин облетел вокруг, и полдюжины человек в респираторных масках, задрав головы, радушно помахали флаеру, совершенно не зная, кто же наблюдает за ними оттуда. – Покачай им в ответ крыльями, – велел Майлз, что Мартин и исполнил. Интересно, на что это может быть похоже: изо дня в день выполнять подобную работу, метр за метром преобразовывая Барраяр по старому, не требующему высокой технологии, способу. Но, по крайней мере, чтобы оценить, удалась ли твоя жизнь, в этом случае достаточно просто оглянуться.
Оставив позади лесные плантации, они продолжили путь на запад над складчатыми красно-коричневыми холмами, тут и там украшенными заплатками земной зелени, которая отмечала где места человеческого обитания, а где – дикую растительность. Слева поднимались все выше припорошенные снегом серые горы. Майлз откинулся на спинку кресла и ненадолго прикрыл глаза, ощущая беспричинную усталость; хотя ел и спал он как обычно. Наконец вопросительное бормотание Мартина заставило его открыть глаза, и он увидел, как вдалеке сверкает озеро возле Форкосиган-Сюрло, которое изогнутой, длинной полосой простиралось на запад между пестрых холмов.
Они пролетели над деревушкой у подножия озера и стоявшими рядом на мысу обгорелыми развалинами замка. Именно благодаря замку когда-то и возникла эта деревня. Майлз заставил Мартина пролететь до верховий и обратно, прежде чем заходить на посадочный круг в форкосигановских владениях. Здесь появилась добрая сотня новых домов, усеявших берег озера на всем его протяжении по обе стороны от нескольких километров берега, находящегося в собственности Форкосиганов. Дома принадлежали людям из Хассадара или Форбарр-Султаны. Вот и источник демографического взрыва: по меньшей мере дюжина лодок пятнала – или украшала, это уж как посмотреть, – лазурную гладь воды. Деревня тоже выросла, поскольку она снабжала продуктами как отдыхающих, так и несколько близлежащих поместьев консервативных форов.
Летняя резиденция Форкосиганов некогда была длинной, двухэтажной казармой замковой охраны, ныне перестроенной в изящный особняк с прекрасным видом на озеро. Майлз приказал Мартину приземлиться на посадочной площадке возле гаража, за гребнем холма.
– Нести в дом, милорд? – спросил Мартин, выгружая их сумки.
В этом доме по крайней мере постоянно жила супружеская чета, которая поддерживала здание в пригодном для жизни виде и ухаживала за прилегающей к нему обширной территорией. Поэтому его атмосфера не была мрачной и наводящей на мысль о гробнице, как в столичном особняке.
– Нет… оставь пока здесь. Я сперва загляну на конюшню.
Майлз направился по дорожке к группе стоящих особняком зданий и засеянным земной травой пастбищам в ближайшей от берега долинке. Деревенская девочка-подросток, присматривающая за горсткой оставшихся здесь лошадей, вышла поприветствовать гостей, и Мартин, который явно уже покорно приготовился вынести несколько дней ничем не прикрытой деревенской скуки в обществе своего эксцентричного лорда, тут же просветлел. Майлз оставил их знакомиться, а сам пошел к воротам пастбища.