Памяти не предав: Памяти не предав. И снова война. Время войны

Сергеев Станислав Сергеевич

– Ну, это я и так знаю…

– Не перебивай. Когда в Крыму начались известные тебе события, то и мы, и армейская разведка сухопутчиков, СБУ, войска территориальной обороны, куда входят внутряки, ну и администрация Президента сразу заинтересовались необычными новостями. Информация о русском спецназе, с легкостью зачистившего одну из агрессивных и влиятельных татарских банд, которая, по нашим данным, использовалась как посредник между киевлянами и турками, сразу изменила расстановку сил в регионе, а то и во всей стране.

– Ага. Людьми торговали. Еще наркотиками и оружием. Там в бункере люди Оргулова нашли новенькое оружие с армейских складов, боеприпасы и клетки, где держали людей.

– Ну, что мне тебе рассказывать, сам понимаешь. А то, что там вполне открыто засветились немаленькие запасы продовольствия, заинтересовало

всех. Чуть позже пришла информация, что продукты длительного хранения имеют немецкую маркировку времен Второй мировой войны и то, что майор Оргулов является капитаном российской военной разведки. Сразу возникает много вопросов. Вот мы и решили, скажем так, немного поучаствовать в крымских событиях: отправили твою группу. Была информация, что внутряки готовятся послать своих людей, подразделение из Херсонского укрепрайона, но мы успели слить результаты радиоперехвата переговоров полковника Черненко с его другом, командиром того самого отряда, который готовился к выезду. На тот момент личность лидера российской спецгруппы была идентифицирована, и оказалось, что это твой давний дружок. Вот и все. Мы тебя отправляем, ты входишь в контакт с ними, пользуясь дружбой с Оргуловым, и у нас появляется выход на новую группировку. Дальше все по плану: херсонскую группу отзывают, вы получаете более широкие полномочия, и наше присутствие в регионе усиливается. А там можно и договориться о поставках продуктов, ну и еще кое о чем. Дальше ты сам знаешь, что было. Ты вполне полно это все описал в письме. Но, Олег, есть пара моментов. Мы давно прослушиваем радиопереговоры в Крыму. Очень интересно было слушать, как Оргулов разводил бандитов стратегическими бомбардировщиками или когда освобождали захваченный боевиками бункер внутряков. Да и ваши разговоры во время уличных боев мы тоже слышали, несмотря на то что вы использовали шифрованную связь. Коды-то кто вам в радиостанции зашивал? В общем, что вы выжили, мы знали с самого начала.

– Не сходится, товарищ полковник. То тактическая связь, и радиус действия не более десяти километров, и то при самых лучших раскладах…

– Верно, поэтому пришлось в аэропорту под Симферополем разместить группу радиоразведки.

– Мудро.

– Согласен. Информация о том, что собираются высокотехнологические специалисты с семьями и им оказывается медицинская помощь и предоставляется охрана, готовятся к вывозу библиотеки трех высших учебных заведений Симферополя, нас заинтересовала не на шутку. Тут явно не простой захват власти, чтоб пощипать выжившие группы людей. Все говорило о глобальном, хорошо продуманном и обеспеченном проекте. К тому же всплыли немецкие продукты и множество немецкого, трофейного оружия и боеприпасов времен Второй мировой войны. Что нам оставалось думать? Да и твое молчание говорило слишком о многом. Это при том, что мы имели достоверную информацию, что ты выжил, и с некоторых пор стали ожидать твоего приезда за семьей. Дальше дело техники: «Заозерный», пропажа связи, непонятная суета Данилы, Нестерука, Карпова, взлом и скачивание личных дел с сервера контрразведки, подделка документов на большое количество оружия, боеприпасов, горючего, расконсервация техники. Неужели вы думали, что никто ничего не заметит? Чем они тебя купили, Олег? Ты веришь в эту чушь с Антарктидой?

– А вы во что-то верите? Ну, вот честно, без дальних заходов, ответьте.

– Умеешь ты задавать неприятные вопросы. Я, кажется, понял к чему ты клонишь – Оргулов вам дал надежду. Что ж. Вот только кое-что не стыкуется в твоем рассказе.

– Что именно?

– Ну, во-первых, достоверно известно, что никакие корабли или подводные лодки, способные доставить подобные подразделения в Крым и, главное, такие объемы продуктов, оружия, боеприпасов, Босфор не проходили. Дальше, такая переброска по суше, с переправкой через Керченский пролив, не осталась бы незамеченной. Воздушным путем – сам понимаешь, тоже нереально.

– Ну, это ни о чем не говорит. Вряд ли Босфор так контролируют.

– Это спорно. Но тут, поверь, турки до сих пор пасут пролив: торговля морем продолжается, и они с этого дела имеют свой процент, как с незапамятных времен. Есть еще один момент…

– Какой?

– В России про капитана Оргулова, тем более про майора Оргулова никто ничего не знает. По данным наших российских коллег, с которыми у меня есть неплохие связи, он пропал без вести при выполнении

секретного задания вместе со своей группой еще перед ядерной бомбардировкой.

Олег не выдержал и засмеялся.

– Ну, Владимир Леонидович, ну что в такой ситуации они будут вам все рассказывать?

– Да не будут, но вот удивление и неподдельный интерес к персоне твоего дружка я у них увидел, а это показатель. Что-то такое он вывез из Новороссийска, что они там задергались как ошпаренные. Думаю, скоро здесь появятся российские спецы. А с учетом того, что у нас все течет, то и турки про Оргулова знают, и натовцы. В общем, сейчас тут такая каша заваривается, и мне, старику, который уже готов умереть, становится страшно.

– К чему вы клоните, товарищ полковник?

– Олег, мне нужна правда. Настоящая правда.

– А зачем?

– Я уже стар, много видел и многое пережил. Сейчас, я чувствую, начинается что-то серьезное и грандиозное. Спящее несколько лет по бункерам дерьмо начинает бурлить, кипеть и вылезать наружу. Ты думаешь, я не вижу, что мы тут все подыхаем? У меня из родных осталась только невестка с внуком. Сын погиб во время войны, жена умерла еще перед войной. Что нас ждет в будущем? А ничего. Помнишь, мы нашли группу капитана Воронкова, которая пропала во время урагана? Как они там от безысходности в застрявшем БТРе за последний паек поубивали друг друга? Это ждет нас всех, только чуть позже. Почему ты думаешь, если у вас появилась надежда, то мы ее недостойны? Мы не люди? Что вам такого предложил Оргулов, что отряд внутряков полным составом перешел к нему, что агенты, засылаемые к нему в группировку, прекращают передавать сообщения, что все мелкие группировки района, выявив наши разведгруппы, несутся их сдавать? Ну ведь не за чистую жрачку и не из страха они так стараются.

Олег задумался. Сейчас был момент истины, и врать и выкручиваться в таких условиях было бы не очень честно по отношению к старику. Дегтярев как бы в первый раз вглядывался в Батю и понял, насколько он постарел в последнее время.

– Хорошо, Батя. Смотри.

Олег потянулся, вытащил свой ноутбук, включил его и запустил видеофайл. Прошло несколько минут, пока Лукичев смотрел на бой современного спецназа в прошлом. В отличие от Великого, он все понял сразу и задал вопрос, который Дегтярев совсем не ожидал услышать:

– Олег, так чей это пистолет? С кого сняли?

– С командира моторизованной дивизии СС «Райх» обергруппенфюрера Пауля Хауссера. Его Серега со своей группой завалил под Могилевом в августе сорок первого.

– Знатный подарок, подарок воина. Передай от меня благодарность Оргулову.

Олег поднял глаза и увидел, как глаза Бати ожили и в них буквально бушует огонь энергии, как раньше….

Лукичев все сделал по-умному: до выезда колонны он так и не вернулся из «срочной командировки», а начальник контрразведки, подполковник Суров, за два дня до этих событий сильно «заболел» и лежал в полуобморочном состоянии. Отъезд прошел буднично: машины выезжали по плану, не привлекая внимания, и в десяти километрах от бункера, в оговоренной точке собирались в ожидании опаздывающих. Потом была дорога, трудная и опасная. Но все это время Олег иногда улыбался, вспоминая двух старых ворчунов, Батю и его кореша, Сурова, которые так его сделали, но при этом вселили надежду в будущее. Он им пообещал, что вернется. А в его колонне в последней машине ехала невестка Лукичева с его внуком, позаботиться о которых при прощании обещал Дегтярев.

Глава 13

Вагон плавно покачивался при движении, и колеса методично стучали на стыках рельс, отбивая привычный ритм. Сквозь небольшие зарешеченные окна внутрь врывался ночной холодный, освежающий ветер, но и он был не в состоянии развеять смрад, стоящий в вагоне, набитом под завязку советскими военнопленными, которых было настолько много, что им приходилось постоянно стоять, опираясь друг на друга. Люди задыхались, страдали и умирали. Из-за невозможности хоть как-то двигаться физиологические потребности справляли прямо под себя, что добавляло смраду к запаху десятков немытых людей. Умершие так и оставались стоять, опираясь на живых, но в таких условиях большинство людей впадали в полуобморочное состояние, а многие просто сходили с ума. Они пытались вырваться, но военнопленных так плотно утрамбовали в вагон при погрузке, что им оставалось только выть и стонать, со временем они замолкали, впадая в апатию.