Памятник (роман)
Шрифт:
— Холм Приюта? — как эхо повторила она. — Никогда не слыхала о таком. — Она огляделась. — Нет, никогда тут не была.
— Надеюсь, что это так, — сказал Хорт, слегка усмехнувшись.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он покачал головой и очень осторожно, почти незаметно, оглянулся назад.
— Мы привели за собой целый выводок, — сказал он недовольно.
— Это и был эксперимент? Ты думал, что они сюда не придут?
— Надеялся, что здесь они не будут следить за нами, хотя, возможно, они просто решили
— А куда мы идем?
— На Холм Приюта.
Когда они вышли наверх, она поняла, как возникло это название. Вдоль тропы с обеих сторон открывались ходы в маленькие лесные прогалинки. На одной из них она увидела ту юную пару, которая шла впереди. Теперь они лежали, крепко сжимая друг друга в объятиях. Талита стыдливо отвела глаза, а затем удивленно поглядела на Хорта. Он снова оглянулся назад, и они молча пошли дальше. Затем, прежде чем она поняла, что происходит, Хорт увлек ее на прогалинку на противоположной стороне тропы.
Талита яростно боролась, когда он попытался обнять ее.
— Вот, значит, что у тебя называется экспериментом! — яростно кричала она. В тщетном желании освободиться Талита стала бить его по лицу.
— Тихо, — шепнул он ей. — Это единственная возможность отделаться от нашего эскорта.
Но она продолжала вырываться.
— С такими, как ты, эскорт просто необходим!
— Да тихо ты! Если мы будем действовать не по привычному для них сценарию, они никогда от нас не отстанут!
Затем его губы отыскали ее, и она прекратила сопротивление.
Мгновение, час, вечность лежала она в его объятиях на мягком, но упругом покрове папоротников, пока наконец не открыла глаз, еще не веря случившемуся. Хорт разжал руки и приподнялся.
— Думаю, они ушли, — сказал он.
— Так им и надо, они многое потеряли, — прошептала Талита, привлекая его к себе. Его борода щекотала ее лицо, закрывала глаза, его губы снова прижались к ее губам, и она вновь услышала слова, которые он шептал в угаре счастья:
— Если бы нам можно было думать только о себе… Они называют это место Раем, но для меня он стал таким, только когда в нем появилась ты… Но туземцы…
Радость Талиты словно улетучилась, и она резко села.
— Туземцы продолжают умирать от голода. Что ты хотел узнать?
Хорт встал и помог ей подняться.
— Здесь есть тайная тропа. Я хотел бы узнать, куда она ведет.
Он прошел к выходу с лужайки, осторожно выглянул, чтобы увидеть, что творится на тропе. Потом вернулся к Талите.
— Они ушли. Ты очень убедительно сыграла этот акт.
Она, смеясь, обняла его, а когда они отпустили друг друга, шепнула:
— Ты и сам сыграл первый сорт. Но разве была необходимость забираться на такую верхотуру, чтобы разыграть эту сценку?
Хорт улыбнулся:
— Ты и в самом деле не знаешь, где мы находимся?
Она отрицательно покачала
— Это Холм Приюта. У каждых двух-трех деревень есть такой холм. Это место, где молодые пары, собирающиеся жениться, могут без помех флиртовать и ухаживать друг за другом. Это единственное место в Лэнгри, где действует закон охраны частной жизни. Пошли. Ребятишки будут ждать нас у подножия Холма, а мы должны свернуть в сторону, для чего нужно вернуться немного назад.
Узкая тропинка, по которой явно ходили очень редко, повела их вниз в направлении, противоположном тому, откуда они пришли. Убедившись, что за ними никто не следит, Талита и Хорт бегом пересекли поляну, углубились в лес и пошли по кругу, пока не вышли на одну из главных троп. Хорт шел впереди, показывая дорогу. Нужная ему перпендикулярная тропка была столь мало заметна, что он пропустил ее, и они долго искали в кустах этот потайной поворот, пока наконец не наткнулись на него почти случайно. Начало тропки было замаскировано лианами, которые следовало осторожно раздвигать, чтобы проникнуть в образовавшееся отверстие.
Теперь они стояли на широкой тропе. Она оказалась не только гораздо шире прочих лесных троп, насколько могла судить Талита, но было видно, что кустарники по обеим сторонам тщательно подрезаются. Получилось что-то вроде очаровательной дорожки для катания верхом. Дорожка стала еще загадочней, когда выяснилось, что она совершенно прямая.
Другие лесные тропы петляют, обходят деревья, огибают болота и чащобы, следуют течению ручьев, а эта шла прямо — совсем как триангуляционная просека. Ничего не требовалось обходить, а от срубленных деревьев не осталось даже пеньков, хотя совершенно ясно, что когда-то они тут были.
Нужно было вернуться на Холм Приюта прежде, чем дети заподозрят обман, а поэтому они ускорили шаги. Широкая просека создавала кое-какие удобства — они теперь шли рядом, а Хорт мог даже обнимать Талиту одной рукой за плечи.
— Ты когда-нибудь видел здесь такие прямые лесные тропы?
— Нет, и столь широких тоже не видел, — ответил Хорт.
— Что же такое может находиться в конце пути, что притягивает к себе столь оживленное движение?
— Вот это мы и пытаемся узнать.
Единственным препятствием, которое им пришлось преодолевать, была небольшая речка. Они перешли ее вброд и вскоре увидели, что дорога впереди кончается в сиянии ярких солнечных лучей. Перед ними открылась обширная лесная поляна, грубо овальной формы, покрытая высокой густой травой и цветами. На минуту они остановились, чтобы оглядеться, а потом почти одновременно увидели ЕГО — огромный заржавленный и раздавленный корпус старого корабля-разведчика. За прошедшие десятилетия лесные заросли настолько скрыли его первоначальную форму, что если бы не открытый люк и не ржавый трап, они бы не узнали, что это такое.