Памятное лето Сережки Зотова

Пистоленко Владимир Иванович

– На чем? Поездом.

– А велосипед с собой взяла?

– Нет, зачем же.

– В сенях нет его. Только твой.

– Да, да. Правильно. Мамин там, в бригаде остался.

Сергей начал рассказывать, как ему жилось эти дни у бабушки Фроси.

Казалось, отец слушает, и даже внимательно, но слышит почему-то не все. А на некоторые вопросы Сергея отвечает просто невпопад. Почему бы это? Может, он нервничает из-за того, что мама уехала? Конечно, лучше бы не уезжала, сидели бы все вместе и ужинали, а то ее нет. Но она ведь приедет. Сергей не раз слышал, как мать говорила

отцу, что соскучилась по своей родине и обязательно съездит туда. Вот, значит, собралась и поехала.

– Будем спать ложиться?
– предложил отец.

– Можно и спать, - согласился Сергей. Едва его голова коснулась подушки, он сразу же уснул.

Обычно он никогда ночью не просыпался, и мать даже хвалила его за это. А вот теперь почему-то проснулся. Совсем неожиданно.

Он обвел глазами комнату...

Привернутая лампа сеяла слабый желтоватый свет, по углам сгустились тени. Подперев голову ладонями, у стола сидел отец. Сергею было хорошо его видно, потому что на лицо Николая Михайловича падал из-под абажура свет. Сергей хотел было окликнуть, но то, что он увидел, так удивило и поразило его, что он не проронил ни звука. Отец сидел с закрытыми глазами, крепко закусив нижнюю губу, а по небритым его щекам текли слезы... Да, да, слезы! Такого Сергей никогда не видел, и не только не видел, он даже подумать не мог, чтобы его отец, такой смелый, большой и сильный, - и вдруг слезы. Он всегда Сергею твердил, что настоящий мужчина не должен плакать, что хлюпанье есть признак слабости характера. И вдруг такое... Сергей весь сжался. Сам не зная почему, он понял, что случилась какая-то ужасная беда.

– Пап!
– тихонько позвал он.

Отец не спеша, будто соображая, где он и что с ним, оторвал от ладоней голову.

– Чего не спишь?
– также шепотом спросил он.

– А ты?

– Да вот немного засиделся.

Отец незаметно смахнул рукой слезы.

– Сам говорил - нехорошо, и сам плачешь, - прошептал Сергей, тоже готовый разреветься.

– Я, брат, не плачу. Просто задумался и не заметил... Бывает иногда такое в жизни. Давай спать.

– Я с тобой лягу?

– А в чем дело? Переходи. Вот только постелю.

Отец разобрал свою постель, и довольный Сергей перекочевал туда, забравшись к стеночке. Когда лег и отец, Сергей весь прижался к нему, удобно устроив голову на могучей отцовской руке.

– Как же нам, Сережка, завтра быть? Мне утром обязательно нужно на работу. Пойдешь опять к Тане?

– Пойду, - охотно согласился мальчик.

– Надо, брат, ничего не поделаешь. А вечером я приду за тобой. Таня-то ведь хорошая девочка?

– Хорошая, - согласился Сергей.

Отец привлек к себе сына, пошарил рукой - не раздет ли тот.

– А когда мама приедет?
– спросил Сергей.

– Долго не приедет, - помолчав, проговорил отец.

Сергей чувствовал, что от него что-то скрывают.

КАК БЫТЬ ДАЛЬШЕ?

В этот день Николай Михайлович в поселок вернулся поздно, когда уже совсем стемнело. Не заходя домой, он направился к бабушке Фросе за Сергеем, но там мальчика уже не было. Не было также ни бабушки, ни Тани.

"Видно, пошли к нам, - решил Николай Михайлович

и заспешил домой. Но почему они не дождались меня?"

У калитки его встретил веселым лаем Шарик.

На завалинке сидела бабушка Фрося, рядом, положив ей на колени голову, - Таня. Она спала. Сергей сидел на ступеньке крылечка, привалившись к перилам. Увидев отца, он сорвался с места и бросился навстречу.

– А я к вам заходил. Только смотрю - никого нет.

– Сбежал Сережка, - пожаловалась бабушка Фрося.

– Как сбежал?
– удивился Николай Михайлович.

– Или обиделся, или что-нибудь другое - сама не пойму. Весь день играли с Танюшкой. Поужинали тоже. Потом гляжу - ни с того ни с сего насупился. Спрашиваю: чего, мол, ты, Сережка? Молчит. Я к Танюшке, она тоже знать ничего не знает. А он кликнул Шарика и ушел. Мы за ним. Так вот и сидим весь вечер.

– Ты что же это, сын, а? (Сергей молчал.) Вы уж не сердитесь на нас, бабушка Фрося.

– Чего тут сердиться... С детишками всякое бывает. Завтра сам приведешь или прийти за ним?

– Я опять рано уеду. Если не очень затруднит, приходите. Я даже не знаю, как быть дальше.

– Да вы не беспокойтесь. Пускай пока живет у нас. Парнишка он хороший и не озорной, смышленый. Да и с Танюшкой подружились, прямо водой не разольешь. Насчет поливки тоже не сомневайтесь. У нас в этом году поливать нечего, так что я в охоточку на вашем огороде буду справляться.

Бабушка Фрося и Таня ушли.

Когда уже легли спать, Сергей вдруг сказал:

– Я больше не пойду к бабушке Фросе.

– Это почему же?
– удивился отец.

– Не пойду.

– Ну, знаешь, Сережка, это, брат, не мужской разговор. У нас с тобой просто другого выхода нет. Не одному же тебе весь день дома сидеть. А у меня работа. Сам знаешь: надо.

– А я не пойду. И не пойду, - упрямо и настойчиво стал твердить Сергей.

Такого за ним отец никогда еще не замечал. Всегда был послушный мальчишка, и вдруг - пожалуйста... Это неспроста. Но что же все-таки случилось? Не каприз же...

– Сережка, ты хоть скажи: почему так решил?

– Она сказала...
– прерывистым голосом заговорил Сергей, - она сказала... что моя мама... никогда больше не придет. Это неправда? Придет? Да, пап, придет? А она говорит, что мама умерла...

Сергей расплакался и говорил захлебываясь.

– Бабушка Фрося тебе так сказала?

– Нет, к ней тетенька одна... приходила. И я слышал.

Николай Михайлович помолчал, собираясь с силами. Следовало сказать мальчишке правду. Все равно того, что случилось, не скрыть, да и не к чему скрывать.

– Ты вот что, Сергей, плакать не надо, а лучше серьезно выслушай меня. Если тебе не хочется идти завтра к бабушке Фросе, то не ходи. Я возьму тебя с собой. На работу. Захочешь - помогать будешь, а устанешь рядом лесопосадка. Там хорошо, трава густая, зеленая. А птиц сколько! И Самарка близко. Утром на дрезине поедем.

– А вечером домой?

– Там видно будет. Может, и домой. Ну как, согласен?

– Конечно, согласен, - оживился Сергей.

– Только утром пораньше разбужу.

– Буди. Я сразу проснусь.