Памятное. Новые горизонты. Книга 1
Шрифт:
14 ноября 1984 года, в день, когда лауреату Ленинской и Государственной премий, действительному члену Академии медицинских наук СССР М.П. Чумакову исполнилось семьдесят пять лет, ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда за большие заслуги в развитии медицинской науки, народного здравоохранения и подготовке научных кадров. Я от всей души поздравил моего давнего знакомого, бывшего соседа по квартире, и с радостью получил от него теплый ответ.
Мои занятия в аспирантуре в Москве мало чем отличались от занятий в Минске. Разве что было еще больше командировок по поручению партийных органов, хотя и во время пребывания в Борисове и Минске таких командировок хватало.
Правда, к беседам в районных комитетах партии и лекциям в различных коллективах прибавились задания, направленные на ликвидацию неграмотности, контроль за положением дел на месте. Надо было выяснять, например, понятен ли колхозникам устав колхозов, нет ли у них какой-нибудь путаницы в этом вопросе. Было немало выездов и с лекциями по теоретическим вопросам, например по книге В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» и по другому его труду – «Развитие капитализма в России».
Помню такой случай. Во время одной из командировок, когда надо было устраиваться на ночлег, председатель местного сельсовета предложил мне:
– Можете ночевать в домике, где проживает многодетная семья и, возможно, будут из-за этого некоторые неудобства, либо размещайтесь в амбаре на сене, где и раньше останавливались командированные.
– Предпочитаю второй вариант, – сказал я в ответ.
Сразу вспомнилось, что прежде, когда водил лошадей в ночное, мне доводилось ночевать в похожих условиях и спать на сене.
Председатель повел меня на место ночевки. Уже во дворе, куда мы пришли, он как бы между прочим заметил:
– Неподалеку, тоже в амбаре, враги советской власти убили недавно одного командированного к нам.
Вот тебе и на! Это брошенное вскользь замечание, конечно, меня не вдохновило. Не скажу, чтобы спал крепко, но переночевал я без приключений.
В целом все мои командировки заканчивались благополучно и с пользой, как мне говорили в партийных организациях.
Примерно в то же время я решил без отрыва от научной работы поступить в летную школу. Небо стало мечтой многих моих сверстников. В тот период в Советском Союзе существовал своеобразный культ авиации, развивавшейся семимильными шагами. Самолеты уже летали над Арктикой, осваивали ее. Меня, однако, ожидало разочарование. Начальник летной школы встретил меня так:
– Как ваши имя и фамилия?
– Андрей Громыко.
– Какая у вас просьба? Пожалуйста, изложите.
– Хочу стать курсантом вашей школы, хочу летать. Прошу принять заявление.
– Сколько вам лет?
– Двадцать пять.
– Уже исполнилось?
– Да.
– Мы принимаем до двадцати пяти. А вам уже пошел двадцать шестой. К сожалению, принять не можем. Искренне сожалеем. Такова строгая инструкция.
Оказалось, опоздал я со своим желанием научиться летать. Сильно переживал эту превратность судьбы. Очень уж хотелось летать. Но стать летчиками тогда стремились многие молодые люди, и руководители летных школ имели большие возможности для выбора. Пришлось смириться с положением и сказать себе: «Прощай, авиация. Видимо, мне с тобой не по пути».
Слушая старых большевиков
На всю жизнь врезались в мою память встречи в Москве с некоторыми выдающимися революционерами во Всесоюзном обществе старых большевиков. Оно было создано еще при
Принимались в общество коммунисты с партийным стажем не менее восемнадцати лет. К январю 1934 года оно объединяло свыше двух тысяч человек. Целью общества, согласно уставу, утвержденному в 1931 году, являлось использование революционного опыта старых большевиков в помощь партии для воспитания молодежи, сбор историко-революционных материалов.
И мне, и моим товарищам по аспирантуре были хорошо известны имена старых членов партии, близких к Ленину, его единомышленников. В то время эти люди по возрасту или здоровью уже отошли от активной работы. Среди них находились прославленные революционеры, некоторые из них выросли из народнического движения и представляли собой как бы мост от народников к партии большевиков, программу и цели борьбы которой они разделяли и принимали.
Члены общества собирались нечасто, если судить по количеству их собраний, на которых мы, молодые люди, тоже имели возможность присутствовать по пригласительным билетам. Конечно же кроме таких собраний они общались друг с другом и в более узком кругу, хотя условия для этого были тогда далеко не идеальные.
Клуб Общества старых большевиков находился на 1-й Мещанской улице (ныне проспект Мира). С волнением каждый раз мы входили в зал, где проводились собрания. И это объяснялось очень просто. Молодое поколение, приобщившееся к образованию, с упоением читало издававшиеся брошюры, а то и солидные книги о старых революционерах ленинского поколения, их борьбе против царизма, во имя дела революции. Мы буквально зачитывались книгами, пронизанными духом романтики подпольной работы и мужества людей, которые ее вели. Огонь революционной борьбы, зажженный Лениным и руководимой им партией, захватывал воображение молодежи. Она хотела знать, как все происходило, как складывались судьбы людей, посвятивших жизнь борьбе за свободу народа.
Вот одно из собраний. В его президиуме – люди, о которых уже давно слагались легенды, на примерах их героических жизней многие годы воспитывалась молодежь.
Одним из первых появился Николай Александрович Морозов, отважный революционер, в прошлом член тайного революционного общества «Земля и воля», а затем исполкома «Народной воли». Он в молодости встречался с самим Карлом Марксом. У них состоялась продолжительная беседа. Маркс дорожил контактами с передовыми людьми России. Но так и не сумел тогда юный Морозов воспринять марксизм. Он стал народовольцем. В 1882 году царизм его приговорил к вечной каторге за участие в покушениях на Александра II. Морозову тогда исполнилось двадцать восемь лет, а потом без малого четверть века провел он в заточении в камерах-одиночках Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей.
После многолетнего пребывания в каменных мешках Петропавловки и Шлиссельбурга ему разрешили вдохнуть воздух свободы. Казематы крепостей не сломили его волю, и он, как настоящий борец за идеалы народа, снова включился в революционную борьбу. Царские сатрапы вновь заточили его, на этот раз в стены Двинской крепости, из «объятий» которой освободила его уже только революция.
Здоровье его оказалось подорванным. Но он всецело отдался научной работе, и с успехом. О многогранности талантов Николая Александровича Морозова красноречиво говорит и то, что он почти всю жизнь занимался наукой. Физика, химия, астрономия, математика и история – это области, в которых он сказал свое слово.