Пан Самоходик и тамплиеры
Шрифт:
В соседнем саду, рядом с домом учителя, под яблоней с обширной кроной, расположились три мои друга. К тому времени как мне появиться, они закончили свой утренний прием пищи. Котелки отмокали в цинковом корыте с водой, позаимствованном у хозяина. Я был неправ, подумав, что ребята бездельничают. Выяснилось, что утром они были заняты «интеллектуальной работой» и поэтому их завтрак задержался.
– Ну, скажу я вам, они здесь не похудеют.- Рассмеялась журналистка.
– Служба не дружба. Мы были заняты решением очень важных вопросов.
–
– Хорошо, - ответил я.- Слушаю ваш доклад.
Безутешная девушка журналист опять вздохнула с сожалением.
– Я хотела присоединиться к вашей команде, но пан Самоходик не хочет видеть меня в своих рядах. Может быть, вы передумаете?
Я снова возмутился:
– Ребята, вы знаете, что эта дама является сотрудником газеты? Она намерена написать про всех нас статью.
– В самом деле? Она хочет, чтобы мы попали на страницы газет?
– Ребята, похоже, не были возмущены. Напротив, они уже получали от этого удовольствие, даже были польщены.
Поэтому я поспешил им объяснить:
– Она хочет написать про нас как про ненормальных. Что наше место в сумасшедшем доме! Потому что она считает, что только сумасшедшие люди могут заниматься поиском сокровищ тамплиеров. Потом над нами будет смеяться вся Польша, надо мной коллеги по работе, а над вами товарищи в школе.
– В таком случае, мы должны быть с этой панни очень осторожны!
– Подскочил Баська.
– Ах, так. Ни слова при ней!
– Предложил Вильгельм Телль.- Молчим.
Девушка рассмеялась. Ее забавляло негодование скаутов. В конце концов, она не выдержала и топнула ногой:
– Тихо, ребята. Я просто хочу знать, что здесь происходит.
Я не выдержал и вмешался:
– Ничего вы у нас не выведаете. Мы не можем предложить вам никакой информации.
А мои разведчики спросили: - На чьей вы стороне? На нашей или на стороне тех? Только правду!
– Я ни на чьей стороне, - ответила Анна,- я буду только наблюдателем. Объективным наблюдателем, понимаете?
Лично я не очень понимал, как это можно занимать объективную и нейтральную позицию в такой ситуации. Мы с ребятами решили посовещаться.
– Может, отойдем куда-то в сторону и там поговорим,- предложил мне Телль.
Но Анка запротестовала, обращаясь ко мне:
– О, мне очень жаль. Но мне кажется, что я заслуживаю доверия. Вы можете быть уверены в том, что полученные от вас сведения не попадут к вашим конкурентам, и что вообще я буду писать только для себя и для своей газеты.
Первый уступил Баська:
– Я хотел бы быть журналистом, когда вырасту,- сказал он.
– Поэтому мне кажется, что прессе нужно помогать.
– Ты? Журналистом?
– Я засмеялся вместе с Теллем.
– Во время прошлых наших приключений ты хотел быть антропологом.
– А я еще подумаю.
– Рассердился Баська.
Тут они начали спорить, можно ли так быстро менять свое мнение о выборе профессии.
Я прервал это обсуждение и спросил их, несмотря
– Поздно ночью, - начал рассказывать Соколиный Глаз,- из Варшавы приехало трое молодчиков.
– Как ты их назвал: молодчики?
– Спросила Анна.
– Это какие-то головорезы, на их поведение было очень неприятно смотреть, они вели себя ужасно. Подъехали ночью к дому учителя и начали стучать кулаками и ногами по закрытым дверям и ставням.
Мы подошли и сказали им, что учитель уехал на несколько дней с учениками. Это вызвало у них очень сильную ярость. Они начали громко ругаться в адрес учителя и заодно назвали нас сопляками. От них воняло за три метра водкой. Наконец они оставили в покое ставни и поехали к озеру. Там тоже есть новости: на рассвете Петерсен и Козловский ликвидировали свой лагерь на берегу озера и приехали утром в деревню. Когда убедились, что учитель еще не вернулся, спросили деревенского мальчика, куда именно отправился учитель.
Мы спросили потом этого мальчика об этом разговоре. Петерсену он сказал, что не знает точно, в каком направлении уехал учитель, но слышал, что целью поездки было посещение места битвы повстанцев 1863 года в районе города Сувалки. Узнав об этом, Петерсен сразу же покинул деревню на своей машине. Наверное, помчался искать учителя.
– Мы должны немедленно ехать за ними.
– Заявил я.
– Потом прикатил на мотоцикле кролик.
– Кто?
– Молодой человек, одетый в кожанку мотоциклиста. У него лицо похоже на морду кролика. Подошел к дому учителя и, убедившись, что дома никого нет, огляделся по сторонам и начал пропихивать нож в жалюзи. Нас он не заметил, потому что мы сидели в кустах живой изгороди.
– Очень подозрительно тип!
– Воскликнул я.
– Этот кролик в кожанке не смог проникнуть в дом, еще покрутился, спрятал нож в карман и уехал. Тоже в ту сторону, куда и Петерсен. Позже подъехала синяя «Шкода», в ней была среднего возраста супружеская пара. Увидели, что учителя еще нет и сразу же уехали.
– И куда? Тоже в ту сторону, что и Петерсены?
– Нет. На озеро Зелва. Он там начал ловить рыбу, а она загорает на берегу.
Во время разговора мы увидели облако пыли на дороге. Со стороны озера мчалась машина в сторону деревни. Но не остановилась у дома учителя, а свернула влево, в сторону лесных домиков. И исчезла за поворотом.
– Выспались, и теперь, вероятно, поехали за водкой.
– Глубокомысленно изрекла Анка.
Я, однако, был другого мнения.
– Они все бросились искать учителя. А мы будем сидеть здесь, и ждать его возвращения и только потеряем время. Нам нужно убедиться: имеет данный документ какое-нибудь важное значение или нет? Мы тоже поедем на поиски. Но вот куда ехать, в какую сторону?
Я вспомнил, что у меня в машине лежат книги и среди них путеводитель по этим окрестностям до города Сувалки.