Пан Самоходик и тамплиеры
Шрифт:
– Бог мой, и я ничего не знаю! Так много людей здесь меня ждет, - восклицал он, - мы пошли маршрутом по следам январского восстания и я с мальчиками решил не спешить домой. Я понятия не имел, что во мне здесь нуждаются. И вы думаете, что взломщик хотел украсть старый документ?
– Я уверен в этом.
– Ответил я ему.
– Я не знаю латынь, я математик. Но мне нравится собирать различные предметы антиквариата. Этот документ на латыни, и я даже как-то пытался его перевести. Кажется, в нем описаны какие-то хозяйственные вопросы тамплиеров. На нем была печать Ордена тамплиеров:
Учитель замолчал и пошел в свой дом, чтобы выяснить, что пропало. Невысокий, худенький старик был воплощением скромности и доброты. Складывалось впечатление, что эта история с ограблением нисколько не беспокоит его, а грабители, как он думал, скоро убедятся в бесполезности похищенного документа. Казалось, старик больше расстроился из-за того, что пока он был в походе со школьниками, так много людей, и среди них иностранцы, потеряли время, ожидая его возвращения.
Его квартира была полным олицетворением неопрятности. На полках непонятные предметы лежали вперемешку с камнями, собранными во время школьных геологических поездок. Во всех закутках стояли глиняные горшки и деревянные скульптуры, сделанные руками народных мастеров. Старая кровать выглядела так, будто ею не пользовались, вероятно, сто лет. Я заметил на стенах портреты знати и различные виды документов: старые акты о передаче земли, об освобождении крепостных, невероятно старые плакаты, афиши и тому подобные антикварные предметы.
– О, вот! Именно здесь висел документ тамплиеров.
– Учитель указал на пустое место на стене.
– Он был обрамлен в рамке как картинка.
Еще какое-то время учитель кружил среди своих раритетов, чтобы удостовериться: больше ничего из квартиры не пропало. Украли только документ.
– Вот это я нашел сразу после войны. В 1945 году вскоре после освобождения Восточной Померании. Я тогда во время поездки остановился в школе, которая уцелела возле церкви, разрушенной артиллерийскими снарядами. Пастор (это было протестантская церковь) бежал от нацистов, но бросил свои книги. Я взял старую библию, в золотом тиснении, что валялась на полке. Отпечатано она в семнадцатом веке в Кенигсберге. В ней я и нашел документ с печатью тамплиеров.
– А вы не помните, где это произошло, в какой местности?
– Спросил я.
– О, это было так давно, почти двадцать лет назад. Нет, не помню.
– А если вы посмотрите на карте и попробуете вспомнить?
– А вы знаете, я попробую, если вам так это важно, но я не ничего гарантирую.
– Ответил он.
– Это очень важно! Я буду вам благодарен, если вы попытаетесь вспомнить.
Дальше я не мог говорить с ним, потому что милиционеры начали составлять протокол, описывающий кражу.
– Ничего страшного. Мы собираемся на озеро. Там разобьем новый лагерь, а потом вернемся к вам.
И попрощавшись с учителем, мы оставили его квартиру. Через некоторое время, мы доехали на автомобиле до бухты, где я провел первую ночь.
– Пан Томаш, вы очень расстроились из-за кражи документа?
– Спросил Соколиный Глаз.
– Честно говоря, я не очень верю в его ценность. Только в плохих книгах, где автор гонится за сенсацией, на помощь главному герою приходят различные
– Так почему мы тратим наше время здесь, а не отправляемся на его поиски?
– Если нам не удастся найти клад, хочется иметь чистую совесть, что мы учли все и не упустили ни одной возможности. Тем более что я в затруднении, куда направить наши поиски. А тот, кто ищет, всегда что-нибудь находит, может я подумаю и решу как добраться до цели. Может оказаться, что не только имеет значение таинственный документ, но и место, где его нашли.
Мы стояли и смотрели на озеро. Соколиный Глаз заметил, что вдали по озеру что-то двигается на юг. Баська, схватив мой бинокль, забрался на высокое дерево и через некоторое время крикнул оттуда, невидимый для нас среди ветвей:
– Очень красиво здесь! Озеро такое большое, на другой стороне я вижу белый домик ... По озеру плывет лодка, в ней пан Козловский, очень быстро машет веслами ...
– Козловский? А в какую сторону он направляется?
– Вытягивая шею, спросил я.
– К дому отдыха журналистов. А плывет от того белого домика, что на другой стороне озера. Сейчас он на середине. Наверное, решил покататься.
– Что ещё ты видишь?
– Если смотреть направо, то видно какую-то речку, впадающую в озеро ...
– Это река Maрушa. Но она не впадает, а вытекает из озера.
– Maруша течет по низине, заросшей высоким камышом. Как красиво! Тростник качается от ветра, и это выглядит как зеленые волны. Еще там виден дымок ...
– На реке есть крошечный остров. Наверное, кто-то разжег костер. В этом тростнике настоящий рай для диких птиц. Я когда-то там отдыхал и наблюдал за ними.
– О, к нам направляются гости, панни Анка на лодке!
– Заорал вдруг Баська.
– Пана Козловского уже не видно. Еще вижу рыбаков, они расставляют сети недалеко от нас ...
– Рыбаков и мы видим без помощи бинокля.
– Ответил я.
– Объявляю тебе благодарность за информацию. А теперь слазь, будем обедать.
Баська еще некоторое время посидел на дереве, а потом, не увидев больше ничего интересного, спрыгнул на землю.
Тем временем на походной плитке закипела вода. Я нарезал свежий деревенский хлеб, купленный в Mилкока и каждый стал намазывать себе масло. Мы расселись на траве, каждый из нас взял в одну руку огромный бутерброд, а во вторую чашку кофе. Мы сидели дружно на берегу и наслаждались незатейливой пищей в тишине.
Наконец приплыла Анка, и не успев вылезти на берег, крикнула:
– Приятного аппетита, мальчики!
Я ей ничего не ответил, потому что до сих пор сердился за ее предательство.
– Ну как дела, господа грабители?
– Спросила она с усмешкой.
Меня еще больше разозлил ее снисходительный тон. Я встал, подошел к автомобилю и включил радио. Шел симфонический концерт.
– Почему панни говорит: грабители, - спросили мальчики, - мы тоже входим в их число?
– Я пошутила, но вдруг их и вправду было несколько?
– Посерьезнела девушка.