Панцирь
Шрифт:
Образование ценилось. Возможно оно играло какую-то роль в иерархическом распределении.
Сквозь зубы спросил:
— Ты, Курт, сейчас работаешь?
— Всегда, уважаемый. Любезный Танцующий с кровью, хотите поторговать?
— Да не танцую я с кровью, шут тебя дери.
Курт безразлично пожал плечами:
— Так хотите или нет?
Устало вздохнул.
— Хочу.
— Уверен, что вы много в чем нуждаетесь и уж так движением богов получилось, у меня много чего есть.
—
Такое обилие слов далось тяжело. К концу речи мой хрип звучал совсем тихо и безжизненно.
— А я с радостью объясню. Во-первых, доброжелательный настрой обезоруживает. Во-вторых, вы бы не могли, ведь вы наш с профессором друг. В-третьих, этот красавец.
Он продемонстрировал кобуру на бедре и медленно вытянул оружие.
Я даже “разогнаться” не смог. Случись чего — вряд ли успел бы сдвинуться. Он бы всадил в меня пулю.
Стоит отметить, двигался Курт аккуратно и нарочито медленно, чтобы не спровоцировать. Продемонстрировал он пистолет барабанной конструкции, подобных которому я не видел и не знал.
Массивный. Должно быть весом за килограмм. Длинный ствол, тяжесть, барабан. Судя по шарнирному соединению — переломный.
Прекрасный образец.
Даже смотреть одно удовольствие.
Новье.
На рукояти — подлинное дерево с синюшной жемчужиной умного сплава. Корпус частично усилен полосами псевдо– металла, стилизованными под огненные ленты.
— Оружейники Танрилара постарались, — произнес Курт с гордостью. — Таньянское, то бишь чудо. Этот револьвер называют Центурион. Дорого, конечно, но я позволить себе могу. В нем цельный патрон и никаких больше танцев с капсюлями, порохом и пулями. Новая оружейная эпоха… Стоит своих дхарм-хтон. Перезаряжаю я не быстро, но в пулях сердечник из псевдо– металла, что значит…
— Он пробьет панцирь.
Кивнул.
— Верно, любезный двухузорный, — из голоса ушло все веселье. — Он пробьет панцирь. И модули мои могут удивить.
— Зачем такие детали? Я и на демонстрации, — кивнул на револьвер. — Все понял и проникся.
Закашлялся.
Курт молчал секунд десять, играясь с оружием, а затем протянул:
— Театральность, Танцор. Куда без нее. Интересно слегка поважничать, цену набить. Вот такой я человек.
— Неубедительно. Не верю.
— Это чтобы вы, любезный Танцор, не думали о глупостях, — он пожал плечами. — Дхалы постоянно какие-то сомнительные варианты рассматривают. Опыт уже есть. Всякое бывало, профессор Пилик подтвердит. Есть
Он оставил оружие на бедре, ствол направил на меня.
— Хочу спросить вас, Танцор, по поводу фуркатской личины: вы что-то не поделили с кочевьем Каганата?
— Нет.
— А как же тогда она у вас оказалась? Это не та вещь, с которой фуркат расстанется добровольно.
— Идол занял бойца. Я выбил Идола. Личину забрал отдать узловой. Таков договор.
Я бы и придержал информацию, но сейчас, когда револьвер был направлен на меня, глупо изображать дерзкую скрытность. Знание это не стоило ничего и уж тем более глупо получать за него ранение.
— Ответ устраивает, но прошу, любезный, примите совет: не носите личину так.
— Как?
— У промежности.
Похоже жест Идола оказался не случайным.
— Негативный подтекст?
— Так носят ее те, кто по уши увяз в кровной вражде. Поверьте, вам оно не нужно. Лучше спрячьте или заверните в тряпицу поневзрачнее. Не все из фуркатов почитают прошлое и относительных предков — многим на это плевать. У большинства мало свободных минут: всадники в делах, как шахтные пчелки. Сразу начнут стрелять. Тратить время на разбирательства для них — это роскошь, а вернуть личину умершим родичам — важная для них вещь. Давайте, все-таки к делам, вижу вы деловой человек… как… нет, деловой кхун. Так вернее. Вижу, что эта беседа вас утомляет, хотя терпения вам Справедливость выделила с большой щедростью.
Профессор Пилик затянул очередь своих “пиликов” секунд на десять, по окончании которой Курт громко рассмеялся. Мне оставалось переводить взгляд с бота на торговца и хмурится.
— Простите Профессора, Танцор, он не воспитан, — Курт наконец разжал рукоять Центуриона и сложил ладони на ударной части музыкального инструмента. — В чем все-таки вы, любезный, нуждаетесь?
— Информация. Хтоны. И всякую мелочевку — товар, — прохрипел.
— Информация какого рода? Я же не могу рассказывать все что знаю. Тогда мы здесь задержимся на несколько недель. А вы, как я вижу, столько не протяните. Будет неуважительно утомлять беседами мертвого.
— Мир. Политика, дхалы, — проговорил, задумался, затем добавил. — Идол.
— Знаете, что хотите от жизни, любезный. А в товаре я так понимаю, — указал на пустышки зарядных пазов. — Хтоны?
— Да. Еще лекарство, пища, вещмешок если есть.
— Какое лекарство?
— Нечто, снимающее последствия встречи с Идолом, если вы здесь такое изобрели. Что-то что блокирует его внушение.
— И как расплачиваться будете?
Я пододвинулся и протянул камни, сорванные с щек опоссума.