Пандора (сборник)

Герберт Фрэнк

Пока помощники-спецклоны отгораживали в лазаретной палатке импровизированную родильную палату, Хали Экель присматривала за Ваэлой. Полог накрывала тень скалы. За уходящей армией тянулся хвост звуков — крики, бурчание, скрип колес по песку. Когда демоны ушли вслед за Керро, Хали невольно перевела дух. Обновленный Паниль пугал ее. В ее прежнем сладкоголосом друге-поэте вспыхнул ужасающий, негасимый внутренний огнь. В сердце своем он хранил ту страшную мощь, что Хали испытала на себе у Голгофы.

Даже в

тягости Ваэла двигалась с изящной легкостью. Она вернулась в свою естественную среду — на Пандору. Планета изменила и Ваэлу. Может, поэтому Керро совокупился с ней?

Хали попыталась подавить ревнивую обиду.

«Я — медтехник. Я наталь! Я нужна нерожденному ребенку! Как же мне не хватает радости…»

О том, что может случиться вскоре на равнине у периметра, она старалась не думать. Томас предупредил ее, чего следует ожидать… хотя откуда он мог узнать о битвах? В те минуты ее захлестнул гнев.

— Те, кто умрет в бою, — чем они от нас отличаются?

Хали швырнула ему в лицо этот вопрос, когда оба спускались со скал, придерживаясь за щупальца дирижабликов. Алые пальцы солнечных лучей уже цеплялись за серую кромку горизонта. Это была словно сцена из кошмара: гул собравшегося войска, приглушенный пересвист дирижабликов. Огромные оранжевые мешки спускали на равнину оборудование, часть бойцов, помогали оставшимся лезть по камням.

Сотни человек и тонны всякого барахла.

Хали пришлось повторить вопрос, прежде чем Томас ответил:

— Мы должны захватить Редут. Иначе Корабль уничтожит нас.

— Тогда мы не лучше их.

— Но мы выживем.

— И кем станем? Сказал ли Корабль об этом?

— Корабль говорит: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть. Но это еще не конец». [16]

— Это не Корабль! Это христианская «Книга мертвых»!

— Но Корабль цитирует ее.

Томас обернулся к ней, и в глазах его Хали увидела боль.

16

Матф. 24, 6.

Христианская «Книга мертвых».

По просьбе Хали Корабль показывал ей отрывки из «Книги», выводя страницу за страницей на крохотный экран в тесной комнатушке, где когда-то учился Керро. Если Томас правда был кэпом, он должен был знать эти слова. «Интересно, — подумала Хали, — а Оукс знает?» Странно, что никто на борту не откликнулся на ее осторожные расспросы о том, что случилось на лобном месте.

А потом, когда они остановились передохнуть на уступе, скрывшемся в глубокой расселине, Томас перепугал ее до смерти.

— Зачем Корабль показал тебе распятие? Спрашивала ли ты себя об этом, Хали Экель?

— Откуда… как ты узнал?

— Корабль говорит

со мной.

— Корабль объяснил тебе, для чего…

— Нет!

Томас вновь двинулся в путь.

— Ты знаешь, зачем Корабль показал мне это? — крикнула Хали ему вслед.

Томас застыл у края расселины, глядя, как разгорается над равниной свет утра, как сверкают алмазами под солнцем плазмагласовые купола Редута вдалеке. Хали нагнала его.

— Знаешь?

Томас обернулся к ней, и глаза его полыхали болью.

— Если б я только знал, я бы понял, как надо богоТворить! Неужели Корабль не намекнул тебе?

— Он сказал только, что мы должны вспомнить о священном насилии.

— Расскажи мне, — попросил он, обжигая девушку взглядом, — что ты видела.

— Я видела, как замучили до смерти человека. Это было чудовищно жестоко, но Корабль не позволил мне вмешаться.

— Священное… насилие, — прошептал Томас.

— Тот, кого убили… он заговорил со мной. Он… Мне кажется, он узнал меня. Он знал, что я издалека пришла, чтобы увидеть его. Сказал, что мне от него не укрыться. И еще — чтобы я сказала всем, что свершилось.

— Что-что он сказал?

— И еще — что если кто и может понять волю Божью, то это я… но я не понимаю! — Она помотала головой, едва не разрыдавшись. — Я всего лишь медтехник, наталь, и я не понимаю, зачем Корабль показал мне это!

— А тот человек, — прошептал Томас, — больше ничего не говорил?

— Говорил… он просил людей из толпы плакать не о нем, а о собственных детях. И что-то о дереве…

— «Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» — процитировал Томас.

— Точно! Так он и сказал! Но что это значит?

— Значит… что могущественные в годину бедствий становятся опасней — а то, что сделают они с корнями, отзовется до кончиков ветвей — во веки веков.

— Тогда зачем ты собрал это войско? Зачем тебе идти и…

— Я должен.

Томас вновь двинулся по узкой тропе и больше не отвечал. Нагоняли другие путники, напирая сзади. А другой возможности переговорить с ним Хали не представилось. Очень скоро они достигли подножия утесов, и она пошла по своим делам, в то время как Томас отправился на войну.

Среди направленных им в лазарет оказался и Ферри. Хали уже выяснила, что думали о старике Томас и Керро, и невольно сочувствовала ему.

Работая вместе с Ферри под груботканым пологом шатра, она слышала, как воодушевляет свою армию Томас:

«Благословлена Кораблем сила моя; научает он руки мои брани и персты — делу ратному».

Неужели кэп и правда должен так изъясняться? Она спросила об этом Ферри, не отрываясь от работы.

— Оукс так и говорит.

Старик уже примирился со своим новым положением и искренне старался помочь.