Пангапу, или Статуэтка богини Кали
Шрифт:
– Пожалуйста, сядьте на землю, – папуас приказывал, но его английский позволял только попросить.
Стрела одна, их с Пиакор двое, можно было попытаться быстро разбежаться в разные стороны. Мысли лихорадочно неслись в голове Виктора. «Ну да, убежишь тут… Я-то убегу, а Пиакор? А если стрелы отравлены?…»
– На землю! Пожалуйста! – сверкнув глазами, повторил дикарь. Судя по тону, он, видимо, думал, что «пожалуйста» на языке белых – это ругательство.
Пиакор и Виктор переглянулись и, как бы соглашаясь с папуасом, сели на землю.
– Повернитесь к реке,
– Послушайте, я из Европы… – начал было Виктор.
– Смотреть на река! – рявкнул воин на ломаном английском.
– Вы забыли добавить «пожалуйста», – сказал Виктор, едва повернув голову.
Папуас на секунду замер, пытаясь про себя перевести, что ему сказал Виктор. Но этой секунды Лаврову хватило, чтобы сделать кувырок назад, развернуться и подсечкой сбить папуаса с ног. Лук отлетел в одну сторону, стрела – в другую. Виктор уже сидел сверху на противнике, тот от неожиданности хлопал глазами.
– Так-то лучше…
Далее Виктор услышал только крик Пиакор: «Виктор!» Он не успел найти девушку глазами, как почувствовал удар по затылку. Перед глазами поплыли красные круги, и он упал навзничь без чувств.
…Придя в себя, Лавров с трудом поднялся, голова кружилась, и затылок горел. Он едва сообразил, где находится и что делает. Осмотревшись вокруг, увидел пальмы, песок. На песке выпотрошенный дорожный рюкзак и разбросанные вещи. К Виктору стала возвращаться память. «А где Пиакор?» Он осмотрелся. Неподалеку, у высокого кустарника, спиной к нему лежала связанная Пиакор. Девушка была без одежды. Виктор с трудом встал и шатаясь пошел к ней. С каждым шагом он чувствовал прилив сил. Подойдя, увидел, что Пиакор лежит с закрытыми глазами. Журналист прикоснулся двумя пальцами к сонной артерии девушки. Она открыла глаза.
– Жива…
Глава 2
Виктория был мертв. Открытые глаза его безжизненно смотрели куда-то в небо, застывшая гримаса на лице, как будто моту спрашивал: «За что же?…» На его груди рыдала Пиакор. Проводник оказался родным братом девушки… Над ними стоял Лавров. Ему не раз приходилось видеть убитых. Что греха таить… и сам убивал. Закон войны – или ты, или тебя. Но… к этому невозможно привыкнуть. А тем более вот так просто, не на войне, убит хороший парень, отец четверых детей, который вчера весело болтал с ним в ресторане отеля «Кроун Плаза», а сейчас его едят муравьи.
После тяжелого молчания из груди Виктора вырвался вздох.
– Надо звонить в полицию.
– Ты уже был в полиции! Тебе мало? – ответила Пиакор сквозь слезы.
– Но, Пиакор, мы же цивилизованные люди…
Журналистка вскочила и подошла к Лаврову.
– Они никого не будут искать! – Пиакор опять сорвалась на истерику. – Они только увидят лоточника, незаконно торгующего пивом и кокосами, и сразу забудут о том, что кого-то ищут. Неужели
Последнее слово Пиакор буквально проглотила вместе со слезами. Виктор подошел к девушке и обнял ее за плечо свое громадной рукой.
– Ну, крепись, крепись, девочка. Нам нельзя раскисать.
– Я сначала позвала его, думала – пусть хоть денег… детям… У нас так трудно с работой… Потом, когда узнала, куда мы идем, хотела ему запретить идти с нами… Но не успела…
Пиакор, как ребенок, со слезами уткнулась Виктору в плечо.
– Пойдем, Пиакор. Мы уже ничем ему не поможем.
– Я никуда не уйду, я останусь тут.
– Пойдем на прииск, я тебе говорю. Нам помощь нужна. Надо отвезти… тело в Дару.
– Иди сам.
– Я дороги не знаю…и ваш ток-писин я еще не выучил…
Пиакор стояла в раздумье. Виктор продолжал уговаривать:
– Чем дальше мы убегаем от проблем, тем дольше нам придется возвращаться назад, чтобы их решить.
– Пойдем…
Пиакор повела Виктора за собой.
Не прошло и часа, как Пиакор и Лавров вернулись к месту убийства Виктории с четырьмя работниками золотоносного прииска Ок-Теди: тремя чернокожими и одним белым. Проводники, которые толпились у самой реки, пойти отказались – то ли испугавшись известия о смерти их собрата, то ли боясь упустить шанс сегодняшнего заработка. «Человечество погубит безразличие», – резюмировал Виктор. И все же нашлось четверо парней, которые мыли золото чуть выше по течению.
Виктор шел впереди, указывая дорогу. Когда-то его хорошо учили ориентироваться на местности, и, попав в джунгли, всего один раз пройдя маршрутом, он легко мог вернуться назад. Пиакор была удивлена. Да, она только что потеряла брата, и горю ее, казалось, не было предела. Но, находясь рядом с Виктором, она чувствовала такое спокойствие, как будто этот человек был ее ангелом-хранителем. Его уверенность, сила, остроумие, сообразительность просто поражали ее. Он был будто вылит из камня, и это успокаивало девушку сильнее любого сострадания.
– Такое впечатление, что ты здесь ходишь много лет. Как ты запомнил дорогу?
– Да как-то само собой получается… Вон видишь ту пальму? Ствол буквой «В»? На нее и держим. Чуть правее. – Виктор посмотрел на часы, потом оглянулся вокруг. – Вот смотри, – показал он часы Пиакор, – прошел час, солнце было по отношению к циферблату часов на цифре пять… Вот теперь оно здесь. Значит, нужно брать правее, как раз туда и попадем, откуда вышли. Можно, конечно, и с компасом. Просто лень доставать…
Пиакор посмотрела на Виктора глазами, полными восторга.
– Слушай, зачем тебе проводник?
– Ты не понимаешь. Проводник мне нужен, чтобы дойти туда, – ведь я не знаю пути. А обратно, если что, я и сам доберусь. Ну все, мы пришли…
Виктор и Пиакор застыли, растерянно глядя друг на друга. Трупа проводника на месте не было… Осталась вмятина в коричневой грязи, остался кровавый след на большом камне рядом, но самого Виктории – нет.
– Это как же? – Виктор оглянулся на сопровождавших, будто оправдывался. – Он был здесь.