Пангоды
Шрифт:
...Приехал в Тюмень. В "Авиатрансе" удивились молодому специалисту, кровь с молоком: зачем тебе Север, и здесь не пыльно, а рога оленьи, или, там, пантокрин на тройном одеколоне тебе и так пилоты привезут. Предложили работу по месту, выбирай: внешние линии - аэропорт "Рощино", внутренние "Плеханово". А, да ты, наверное, чокнутый по молодости, да еще упрямый!... Ну, что ж, валяй, Северу такие нужны.
В Салехарде попал на День оленевода. Апрель месяц, минус сорок шесть. Ненцы гуляют: соревнуются и пьют "огненную". Пиво было в замерзших бутылках - их разогревали
"Медвежье"... Аэропорту, вопреки традициям небольших населенных пунктов, дали имя не по названию поселка. Может быть потому, что в момент наречения аэродрома никто не предполагал, что здесь, в вахтовом пункте газового месторождения "Медвежье", будут постоянно проживать люди. Кстати сказать, часто это вносило некоторую "адресную" путаницу: следует человек согласно письменному вызову и пропуску в поселок Пангоды. Добирается до Надыма. В местном аэропорту подходит к окошечку: мне бы до Пангод. Ждите, объявим. Ждет гражданин целый день - не летят "самолетки" до заветных Пангод, зато на какое-то Медвежье - один за другим... Позже работники аэропорта стали объявлять для "непонятливых": рейс такой-то до Медвежьего-Пангод.
Тогда, в семьдесят пятом, Пангоды и аэропорт "Медвежье" были действительно одно целое. Этот территориально-функциональный симбиоз располагался, между старицей реки Правая Хетта и почти параллельной ей чередой обширных болот. Большую площадь ближе к топям занимала взлетная полоса, "грунтовка". Но поселку, песчаному пятачку с горсткой балков и деревянных двухэтажек, было вполне достаточно и оставшегося места между шумным "самолетным братом" и чистой аккуратной речкой.
Вся служба аэропорта умещалась в двух секциях общежития и вагончике для диспетчера. Потом в черте поселка, на границе с полосой, было построено вполне приличное по северным меркам двухэтажное деревянное здание.
Месторождение уже начало давать газ, но строительство на промыслах еще продолжалось, монтировались очередные, более северные УКПГ. Без преувеличения можно сказать, что воздушная дорога с Большой земли к первенецу северной газодобычи была единственным надежным трактом, по которому беспрерывно шел поток промышленных и продовольственных грузов.
Зимний период был самым напряженным. За сутки приходилось принимать до тридцати крупных самолетов. После каждого приземления снег "закипал" от торможения груженых крылатых махин - вспахивался и плавился, образовывались глубокие, до земли, колеи. Всегда наготове были пожарные машины, из брандспойтов с распылителями поливали "пашню", следом шли бульдозеры, разравнивая снежно-водяное месиво. Через несколько минут шуга застывала, схватывалась, а в небе уже гудел следующий крылатый клиент.
На "грунтовку" "падали" грузовые самолеты Ан-12, Ан-26, пассажирские Ан-24. Иногда являлся с неба, как гигантский ангел, осеняя быстрой тенью весь жилой сектор, красавец "Антей". В момент его приземления неизбалованное событиями и развлечениями население спешило
Однажды работникам аэропорта пришлось поволноваться: "Антей" пошел на посадку, но в последний момент "передумал" и стал заходить на второй круг. Причиной оказалась медведица с двумя медвежатами, неожиданно появившаяся на взлетной полосе. Троица беспечно резвилась на снегу, совершенно не обращая внимания на гул и кружение самолета. Пришлось Фетисову, начальнику аэропорта, применить ракетницу: звезд, с треском летящих с неба и затем противно шипящих в снегу, хозяйка тундры испугалась... Когда пилот вышел из кабины (это был герой Советского Союза летчик-испытатель Курлин), то сказал, смеясь: "А я думаю, почему вас "Медвежьем" назвали?... Теперь понятно!"
Курлин подрабатывал на аэрогрузовиках. На этот раз он привез "Жигулевское" пиво, прямо из Москвы.
...Игорь, стараясь не шуметь, поставил чайник на электрическую двухэлементную плитку. Вспомнил, что многие пангодинцы до сих пор используют для приготовления пищи самодельные, из кирпича и нихрома, электрические "козлики", в магазинах и кухонные принадлежности большая редкость... А недавно - вообще ничего не было. Все изготавливали "самопалом" северные умельцы поневоле - кровати (рама, обтянутая резиновыми полосами), шкафы (ДСП, обожженные рейки)...
Чего греха таить, у большого количества пангодинцев семидесятых годов в домах имелись одинаковые тарелки, с зеленой надписью "Общепит" по каемке, и алюминиевые ложки и вилки - все оттуда же. Фетисов уверен, что у него первого в поселке появились стальные, пилоты удружили. А набор фужеров, которые он, с трудом достав, привез из отпуска!... Этот хрустальный гарнитур потом часто и долго кочевал по поселку, его брали напрокат - в основном на свадьбы, которые, бывало, по несколько на единственную в неделе пятницу справлялось в молодежных Пангодах.
Позже он привез с "земли" маленький автомобильный телевизор. Нет, телевидения в Пангодах еще не было (трансляторы появились только в 1979 году). Это был "хоккейный" телевизор, для ежегодного периода чемпионата мира. Когда играли "наши", Игорь и еще несколько таких же любителей телевизионного спорта садились в "вахтовку", включали аппарат и катили по зимнику в сторону Надыма, периодически контролируя изображение. Как только "молоко" сменялось приемлемыми картинками и звуком (это происходило, обычно, на полпути к городу, в районе поселка Правая Хетта), машину останавливали и от души "болели"...
Слово "холодильник" у пангодинцев, урожденных "землян", трансформировалось в "более холодное", равное температуре "за бортом", но сезонное понятие. А сам предмет принял иной, далекий от цивилизованного, образ - дощатый или алюминиевый ящик, встроенный в оконный проем и выступающий основным полезным объемом за пределы жилища. Когда Фетисову очередной грузовой оказией доставили настоящий холодильник "Юрюзань", знакомые удивлялись: "Николаич, ты, что здесь - жить собрался, что ли?!..."