Паника, убийство и немного глупости
Шрифт:
– Я не о том. Ключ нашли?
– Ключ?.. Ах да. Нет ни отмычки, ни ключа.
– Совсем, значит, ничего, – задумчиво протянула баба Надя.
– Ну почему же – совсем ничего, – хмыкнул Дулин. – Финтят что-то ребята. В спальне четвертого номера под балдахином над кроватью нашли передающее устройство для видеонаблюдения. Радиус приема хороший, как раз до главного корпуса, где Игорь жил, хватает… Так что врет Давид Адамович. Все он о своих подчиненных знал, приглядывал за ними плотно.
– Ты думаешь? –
– А что тут думать? Ведь это он за своей шустрой любовницей хвост пустил.
– А сам что говорит?
– Уперся – ни сном ни духом. Никакого отношения к «трансляции» не имеет, ничего о самочинных действиях подчиненных не знает, приехал только к шапочному разбору.
– Так, Николаич… он же и приехал, когда нас уже под пистолетом держали. У Игорька, кстати, эту… принимающую аппаратуру нашли?
– Ну, баба Надя! – фыркнул оперативник, передразнил: – «Принимающую аппаратуру…» Нет! Не нашли. Игорек вообще огородами от нас утек. Может, где и прячется эта аппаратура до сих пор.
– Понятно. Только вот послушай меня, Володя… Я с этим Давидом два часа взаперти просидела… Не врет он – не знал ничего. К шапочному разбору явился.
– И вы ему поверили?! Не ожидал от вас, Надежда Прохоровна, не ожидал…
– Ну ладно, – миролюбиво согласилась баба Надя, – обманул так обманул. – Но сама, по правде говоря, чуть-чуть обиделась – посмотрим, голубок, цыплят по осени считают. Еще неизвестно, кто кого обманул…
Попрощалась с Дулиным, позвонила Софе и узнала, что та успешно добралась до Москвы, «ах, Вадик рвет и мечет», Татьяне написала пространную челобитную с просьбой остаться в отеле.
Надежда Прохоровна поблагодарила подругу и отключила связь.
Потом долго сидела, комкая в руке носовой платок, глядя перед собой в одну точку.
Постепенно картина преступления, картина двух убийств складывалась в невероятный, но только так все объясняющий узор.
«А ведь могла бы догадаться обо всем давно… – укорила себя пожилая сыщица, оделась и вышла из номера, направляясь в чайную, чтоб напиться желательно кефиру. – Но кто же знал… кто ж знал, что все тут так запутано…»
На улице мороз и солнце, день чудесный.
На лавочке перед крыльцом Пал Палыч курит. Кого-то ждет.
Надежда Прохоровна прикрыла ладошкой-козырьком глаза от пышущего со всех сторон совершенно зимнего света – яркий, не московский чистый снег просто до слез слепил! – взглянула на шефа местной охраны и улыбнулась, как старому знакомому:
– Пал Палыч! Добрый день. Вернулись уже?
– День добрый, Надежда Прохоровна, – сказал Палыч, вставая со скамейки навстречу. – Наслышан уже о ваших подвигах.
– Как батюшка? Ему получше?
– Немного. Вчера перевели из реанимации в общую палату. Жена с мамой в Краснодаре осталась, я вот… –
Надежда Прохоровна покачала головой – ай-ай, как все неловко получилось.
– Работа такая, – скромно пояснил охранный шеф. – Как вы себя чувствуете? Как самочувствие нашей героини?
– А, – отмахнулась баба Надя, спустилась с крыльца. – Какая там героиня.
– Ну, не скажите, не скажите…
– Ты лучше сам мне, Палыч, скажи, – вдруг перебила пенсионерка. – Бинокли в вашем заведении имеются?
– Имеются, – удивился Шеф, – как не быть. Летом с ними пляжные спасатели на вышке работают. Сезон заканчивается – на склад сдают.
– Понятно, – медленно топая по дорожке, кивнула баба Надя. – На складе, значит…
Пал Палыч приноровился к ее шагу, побрел рядом. Надежда Прохоровна задумчиво глядела на главный корпус, как будто к чему-то пристреливалась. Отставному службисту Палычу она даже чем-то полководца перед битвой напомнила: идет, посматривает с прищуром, как будто рекогносцировку производит.
– Ты, Палыч, мне бинокль дашь? – спросила неожиданно.
– Дам. А зачем? Следить за кем-то собираетесь?
– Может, собираюсь, а может, и нет, – туманно проговорила баба Надя. Дошла до стеклянного угла бухгалтерии, остановилась, обернулась на реку. – Когда у нас сейчас темнеет, Паша? Часов в семь уже темно будет?.. Давай-ка встретимся тут на углу в это время, когда народ к ужину соберется. Договорились?
– Можно.
– Ключи от этой бухгалтерии сможешь раздобыть?
– Конечно.
– Тогда возьми их обязательно.
Сказала и шаркающими шагами побрела к крыльцу главного здания.
Павел Павлович – он давно уже считал, что перестал чему-то в жизни удивляться, – оторопело наблюдал за этой усталой походкой. Если бы буквально недавно хорошо знакомый Князев не рассказал ему о том, как эта бабушка развела крутую столичную компанию, подумал бы: перенапряглась бабулька. Сбрендила. Чудит на старости лет – в детстве в казаков-разбойников не наигралась.
Но, по всем показателям, эта конкретная бабушка подозревать себя в маразме повода никак не давала. Пал Палыч нагнал старушку уже на крыльце, остановил, перегораживая путь, заглянул в лицо:
– Вы ничего не хотите мне объяснить, Надежда Прохоровна?
– Объяснить не хочу. Показать – покажу. Сегодня вечером. – Посмотрела долго-долго на охранного шефа и неожиданно сказала: – На том углу в ночь убийства покойный Боря стоял. Увидел что-то. Тебе ведь рассказали уже обо всем, что произошло?
– Да. Но что вы конкретно имеете в виду?
– Попозже сам поймешь.
– Надежда Прохоровна… – Слова «вы хорошо себя чувствуете?» просто рвались с языка. – Я могу вам чем-нибудь помочь?