Паноптикум Города Пражского
Шрифт:
И никто не отпирал, - услужливо дополнил его пан Соучек.
– Да что вы?
– удивился пан советник.
Детектив Бружек с готовностью улыбнулся, и, к счастью, пан советник это заметил. Может, хоть это его немного успокоит.
– Ну а потом я выломал дверь, ведь я же тут за сторожа. Но только, с позволения, пан Соучек был со мной, в таких делах лучше иметь свидетеля!
Разбирается, отметил про себя пан советник. Отменно разбирается... С самого начала подумал о свидетелях. Любопытно!
Потом мы пани Ярошову отрезали. То есть пан Соучек...
Вот этим моим ножом, пожалуйста.
– И
Раз она была мертва, зачем вы ее сняли, а не вызвали полицию?
Мертвая... Мертвая-то она была, а вдруг еще не совсем была, тогда как?
– возразил сторож.
– Полагается сделать все для спасения человека. То есть я так думаю!
– Допустим, - недовольно буркнул полицейский советник.
– Потом вы положили ее наземь?
– Ну да.
– То есть нет, - испуганно вмешался пан Соучек.
– Она у нас свалилась, когда я веревку перерезал, я был такой взволнованный, а пан Коцбаба не очень крепко веревку держал. И пани упала на пол.
– Час от часу не легче, - проворчал пан советник и на этот раз посмотрел в сторону детектива Бружека. Тот с готовностью закатил глаза, демонстрируя, как он ужасается такой глупости.
– Потом вы начали ее оживлять. Как вы это делали?
Дворник опустился на колени за спиной у покойной и стал показывать, как он поднимал ей руки и делал искусственное дыхание. Оказалось, во время войны он служил некоторое время в лазарете и там кой-чему научился.
– А пани-то Ярошова уже начинает коченеть, - деловито заявил он, поднимаясь с колен.
– Ну, и пока я это делал, пан Соучек побежал в участок.
– Побежал, не позвонил!
– подчеркнул пан советник.
– Побежал, - подтвердил пан Соучек.
– Я был такой взволнованный, и потом... где тут найдешь телефон? Разве что где-нибудь в лавке. Всю дорогу я бежал, и этот вот пан полицейский сразу пошел со мной.
– Значит, вы отсутствовали примерно... примерно четверть часа?
– спросил пан советник с самым безразличным видом. Пан Бружек навострил уши - он-то хорошо знал старика. И сразу понял смысл этого вопроса, заданного как бы вскользь.
– Ага, примерно так, - подтвердил дворник.
– И все время я делал ей это самое дыхание. Только впустую,
– Да, я думаю, пришлось вам попотеть!
– ухмыльнулся пан советник.
Разрешите доложить: так мы и застали здесь пана Коцбабу, как он сидел у покойницы в головах и подымал ей руки, - засвидетельствовал полицейский.
– Этот стол вы отодвинули?
– Мы.
– И стулья тоже вы отодвинули?
– Чтоб больше места было.
– Где эти стулья стояли, когда вы вошли в комнату?
– У стола... Верно, пан Соучек?
– Я ничего не знаю, я был такой взволнованный, - пролепетал человечек в углу.
– Какой-нибудь стул не стоял здесь, у окна?
– спросил пан советник, внимательно глядя на дворника.
– Нет. Что ему там делать?
– А вы не заметили в квартире какой-нибудь беспорядок, как если бы кто-то что-то искал?
– Разбросанные вещи? Вы и в соседнюю комнату заглядывали?
Пан советник
Был, с вашего позволения... Просто так заглянул, нет ли там кого, верно я говорю, пан Соучек? Вы ведь можете подтвердить!
– Я не знаю, я был такой взволнованный. Я сразу побежал в участок.
Пан советник помолчал, дважды обошел покойницу, словно надеялся еще что-то разглядеть, потом повернулся к детективу Бружеку:
– Распорядитесь об осмотре... Отпечатки пальцев, фотографии, покойницу передать судебной медицине. Все как обычно.
Детектив Бружек кивнул.
Пан советник снова прошелся по комнате. Рядом была спальня, виднелся полуоткрытый шкаф, похоже, кто-то в нем рылся. Но, возможно, сама старуха что-нибудь искала там перед смертью.
– У меня, пан советник, еще в молодые годы был случай: одна женщина отравилась газом, а мы застали в квартире такой кавардак - я готов был поклясться, что там кто-то орудовал... И что же оказалось: она сама все перевернула вверх дном, искала старое любовное письмо. Ей-богу, старое-престарое письмо от давней своей любви; и она желала умереть с этим письмом в руках. Вот как оно получилось. На нем была дата, по которой мы обо всем и догадались. И было тому письму тридцать пять лет... Бывает же такая долговечная любовь!
С этими словами детектив Бружек уверенно сунул руку под стопку белья и извлек оттуда сберегательную книжку.
Все дальнейшие поиски ни к чему не привели. Никаких наличных денег в доме не нашлось.
– Распорядитесь о самом тщательном осмотре! И незаметно возьмите отпечатки пальцев у того дворника.
– Вы считаете, пан советник?..
– прошептал пан Бружек.
Недаром же он провел здесь четверть часа один.
А в общем-то, дело похоже на убийство?
Какие тут могут быть "похоже", пан Бружек? Вы ведь заметили, как высоко она висела, не так ли? И никакой скамейки, а без нее старухе ни за что не взобраться наверх... Кто-то ее там повесил! И еще: шнур отрезан от шторы. Это значит, убийце лишь в последнюю минуту пришло в голову повесить ее.
Ну да, так-то оно так... но как насчет следов насилия? Когда вы набрасываете человеку петлю на шею, кто-то должен держать его за руки. И на запястьях обязательно останутся синяки.
Но когда вы делаете человеку искусственное дыхание, вы тоже держите его за руки и тоже возможны синяки. Вот почему я ругался: терпеть не могу нечистую работу.
Как только прибыло подкрепление из уголовной полиции, пан Бружек прошелся по дому порасспросить о пани Ярошовой. То, что он выяснил, оказалось довольно любопытным. Пани Яро шова слыла богачкой. Она выгодно продавала земельные участки. От родителей унаследовала какое-то поле у реки - настоящее золотое дно именно сейчас, когда все лихорадочно строят дачи и выезжают на природу. К пани Ярошовой часто наведывались посетители, потому что она давала объявления в газетах... Побывал ли у нее кто-нибудь и сегодня - трудно сказать. Всякий ведь народ ходит по домам, верно? И нищие, и безработные парни, предлагающие свои услуги, скажем принести уголь из подвала или ковер выбить. Служанка с третьего этажа утверждала, что внизу, в подъезде, ей повстречались два молодых человека, но откуда они шли, она не знает.