Паноптикум
Шрифт:
Престижные, ухоженные виллы, поражающие разнообразием стилей архитектуры, располагались где вблизи дороги, где в отдалении, где окруженные заборами, где нет, разделенные огромными полями для гольфа.
До нужного дома десять минут езды. Вилла Эмина была обнесена высоким каменным забором, находилась в тени величавых пальм.
Заезд в подземную парковку с торца здания. Мраморная лестница с парковки в дом. Я себя чувствовала здесь вообще лишней, поднимаясь вслед за Татьяной и Дмитрием.
Дальше мое знакомство с… не знаю, как их назвать. Кухарка, горничная, садовник
Сидела и смотрела. Хотела курить. В коридоре за раздвижными дверьми Дмитрий негромко переговаривался о чем-то с Асланом, потом он с Татьяной подошел ко мне, они попрощались и уехали. Я сидела в тишине час. Может больше. Пропустила момент, когда в доме появилась дополнительная охрана.
* * *
Шаталась по дому. Отрубленная от внешнего мира, заняться было нечем. Самое поганое это ожидание и неизвестность. Хуже всего — ожидание в неизвестности. Оно разъедает душу, травит мысли, пускает холод по венам. Ты в клетке, золотой и просторной, с тучей охраны, но клетке. С охраной. И что будет, что происходит неизвестно, нужно просто ждать.
На улице вечерело. Люди по периметру территории, персонала почти нет, оставили только кухарку, раза три спросившей не хочу ли я пожрать. Ага, да. Прямо вот все мысли о том, как бы кишочек набить, на экскурсию смотаться, жопу на пляже погреть. Отпуск же!
Аслан сидел в гостиной и я замечала, что я часто туда возвращалась, хотя шаталась по всему дому. Внутри нарастало напряжение. И приблизило меня к пику, к срыву, когда я сидела в кресле в гостиной недалеко от Аслана откинувшегося на спинку дивана все так же роящегося в телефоне и приехала еще, сука, охрана.
Двое. Зрелый лысый мужчина славянской внешности и поджарый блондин лет тридцати. Остановились перед сидящим на диване Асланом. Блондин всего лишь на секунду дольше допустимого задержал взгляд на мне, когда Аслан, не поднимая глаз от экрана негромко поинтересовался:
— Глаза запасные есть?
Я фыркнула и покачала головой, глубоко затягиваясь и наблюдая за блондином, тут же сделавшими непроницаемое лицо и уставившегося исключительно на Аслана.
Душно. Душно в прохладе гостиной, душно внутри, когда он начал их инструктировать. Сколько раз обходить территорию, с каким интервалом, когда и как докладывать. Каждое слово душило, каждое слово сильнее сдавливало удавку на шее. И когда они ушли, мне уже нечем было дышать в этом доме.
— Аслан, я не могу здесь сидеть. — Твердо сказала
— Здесь собственный пляж. Можем сходить, Яна Алексеевна. — Предложил он, что-то быстро печатая.
— У Эмина все нор… — проглотила формулировку и выдыхая остатки дыма в сторону приоткрытой двери, усмехнулась. Асаев прекрасный учитель. Поправилась, — он не звонил?
— Пока нет. — Аслан устало метнул на меня одобрительный взгляд и кивнул в сторону выхода на террасу. — Пойдемте.
Пошли. Выход к Карибскому морю, песчаный ухоженный пляж, отблески заката в глади воды, в шуме волн ласкающих белый песок. Остановилась в метре от водяной слегка пенящейся кромки. Я никогда ничего подобного не видела. Это действительно очень красиво.
И меня передернуло.
Потому что причина этого — пиздец у Эмина. Такой лютый пиздец, что он с людьми ждал у аэропорта. Охранял. Пока не улечу. Прислал еще людей. Вот это цена для этого красивейшего пейзажа, шикарной виллы и запаха моря, лета, цветов, стука пластика безлимитных карт положенных Асланом на стекло журнального столика в гостиной. Вот это то, что внутри со страстью разъедало душу, пускало мурашки холода вдоль позвоночника и ощущение липкого пота в ладони, когда я смотрела на карибское море, вот это и есть цена.
Линка. Что она будет думать, когда дозвониться не сможет? Что со Степанычем? С Эмином? Что с ними?
Сидела на прохладном песке, почти с ненавистью смотрела на волны, глушила черный ром. Позади молчаливый Аслан, сидящий на краю какой-то хрени типа широко пафосного пляжного лежака. Сидела и вены полоснуть хотелось. Хотелось физической болью подавить то, что просыпалось в холоде и тьме неизвестности и ожидания.
— Яна Алексеевна? — голос Аслана совсем негромкий, почти затерявшийся в шепоте волн.
Обернулась. И рванула к нему, потому что он протягивал телефон с входящим вызовом.
Неверные пальцы приняли вызов, сердце ускорилось, когда я рухнула рядом с Асланом и вжала трубку в ухо. Аслан поднялся и отошел. Метров на пятнадцать в сторону подъема к вилле, тонущего в обилии раскидистых насаждений и цветущих цветов.
— С тобой все нормально?
Вопрос в унисон. Его спокойный, усталый голос, мой на сорванном выдохе.
Пауза. Затяжное молчание. Ответ «да» тоже в унисон. Он хмыкнул, я истерично хихикнула, тут же сцепив челюсть и с силой зажмуривая глаза.
— Я тут замуж вышла, представляешь? — оперлась локтями о разведенные колени свесив голову и не открывая глаз, приказывая взять себя в руки.
— Неужели? И как тебе?
— Пиздец как весело, — хрипло хохотнула и откинулась на матрац, глядя в пурпурное небо. — Больше не пойду.
— Разумеется. — Щелчок зажигалки в трубке. Снова пауза. Внутри все переворачивается, но я держусь. Своеобразно. Дурацкие слезы по вискам, но дыхание намеренно ровное. В отличие от сердцебиения. — Там развод непредусмотрен. За язык тебя никто не тянул, могла ж отказаться, сейчас чего уж сожалеть.