Пансионат «Мирамар»

Махфуз Нагиб

— Преодолел, но не совсем безболезненно.

В свое время я рассказал ему о том, что отказался в пользу матери и сестер от своей доли дохода, который давали четыре феддана земли, и он знал, в каком стесненном положении я нахожусь.

— Ты только вступаешь в жизнь, — продолжал он ободряюще, — перед тобой блестящее будущее…

— Поговорим лучше о настоящем, — перебил я его с досадой, — скажи мне, ради бога, о смысле жизни без виллы, без машины, без женщины!

Он понимающе рассмеялся. Сафия, которая в этот момент вошла в комнату с подносом

и слышала мои слова, метнула на меня свирепый взгляд и обращаясь к инженеру, сказала:

— У него нет недостатка ни в чем, он просто ненасытный!

— И правда, у меня есть женщина! — сказал я уступчиво.

— Мы живем вместе уже больше года, — жаловалась Сафия, — и я стараюсь научить его экономии, но он умеет только тратить.

Мы выпили, поели и завалились спать. К вечеру вышли на улицу. Сафия пошла в «Жанфуаз», а мы с Али Бекиром направились в кафе «Ди Лябия».

— Она все еще собирается за тебя замуж? — спросил Али, когда мы уселись за столик.

— Дура! Чего от нее ожидать?

— Боюсь, что…

— Звезды на небе ближе мне, чем она, да к тому же она надоела мне до чертиков.

Мы молча смотрели сквозь оконное стекло на розовый закат. Я почувствовал, что глаза Али Бекира обратились ко мне, и понял, что он хочет сообщить мне нечто важное. И действительно, он не замедлил сказать:

— Давай поговорим серьезно.

Я взглянул на него. Глаза в глаза. Теперь не спрячешься, не сбежишь.

— Давай.

— Итак, мы подробно изучили вопрос.

Сердце мое бешено заколотилось, я смотрел на Али, ловя каждое его слово.

— Я инженер, специалист, ты — заведующий отчетностью отдела, шофер грузовой машины нам гарантирован, охранник тоже. Осталось лишь собраться всем вместе и поклясться на Коране…

Я невольно рассмеялся. Али с недоумением взглянул на меня, потом, когда до него дошел смысл того, что он сказал, захохотал.

— Пусть будет так, — снова заговорил он серьезно. — Капитал без хозяина. Представляешь, что значит грузовик пряжи на черном рынке? Успех операции обеспечен. Можно повторять четыре раза в месяц.

Я размечтался, а Али Бекир продолжал искушать меня:

— Разбогатеть честным путем — химера. Повышения по службе, прибавки жалованья… Это же мизер. Питание все дорожает. А сколько стоит приличный костюм?.. И ты еще рассуждаешь о вилле, машине, женщинах. Ну, посмотри. Тебя избрали членом комитета — что это тебе дало? Избрали членом административного совета — какая тебе польза? Ты разбираешь всякие проблемы рабочих — что, это открыло тебе двери в рай? А цены растут, зарплата снижается, жизнь проходит. Ну да, кто-то где-то в чем-то ошибся. А мы что, подопытные кролики, что ли?

— Когда приступим к делу? — спросил я, и голос мой показался мне чужим.

— Не раньше чем через два, а то и через три месяца. Нужно, чтобы планирование стало основой нашего бизнеса, и тогда мы заживем, как Гарун ар-Рашид!

Несмотря на то что я давно уже прекратил всякое сопротивление, сердце мое все еще томилось в тревоге. Он, очевидно почувствовал

это, сурово посмотрел мне в глаза.

— Ну, как?

Я вдруг расхохотался. Я смеялся до слез, глядя на его неподвижное, холодное, вопрошающее лицо. Затем наклонился к нему через стол и прошептал:

— Будь спокоен, дорогой друг.

Он пожал мне руку и ушел.

Я посидел еще некоторое время, пытаясь собраться с мыслями. В памяти всплыл недавний разговор с Махмудом Абуль Аббасом.

— Господин… мне, вероятно, понадобится в скором времени твой опыт…

Я спросил его, чего он хочет.

— Я куплю, — сказал он, — если будет на то воля аллаха, закусочную Баниотти, когда он будет уезжать за границу.

— Чего же ты хочешь от меня? — растерянно спросил я, глядя на его прилавок, заваленный газетами, журналами и книгами. — Я ведь ничего не понимаю в кулинарии.

— Поможешь мне в расчетах?

Я пообещал это ему. Затем мне пришло в голову, что я могу продать свою землю и войти к нему в долю.

— Может быть, тебе нужен компаньон?

— О нет! — ответил он решительно. — Я не люблю компаний. Я не хочу, чтобы заведение росло и привлекало внимание властей!

* * *

Я зашел в резиденцию Арабского социалистического союза и прослушал лекцию о черном рынке. После лекции состоялась общая дискуссия. Когда она кончилась и все собравшиеся направились к выходу, кто-то окликнул меня. Я остановился и увидел Рафата Амина, с которым не встречался с университетских времен. Мы горячо обнялись. Оказалось, что он пришел на лекцию потому, что, так же как и я, является членом секции АСС в объединенной компании рудников. Мы пошли по набережной. Перебивая друг друга и смеясь без причины, делились общими воспоминаниями: собрания кружка студентов-вафдистов, жаркие споры, разгоравшиеся там. Разве можно это забыть? Тогда мы были врагами государства, а сегодня государство — это мы.

— Я не верю, что ты, именно ты, отрекся от вафдизма, — сказал я.

Он опять рассмеялся.

— А ты ведь не был искренним вафдистом, — он толкнул меня локтем. — А искренний ли ты социалист?

— Конечно…

— Почему, скажи, пожалуйста?

— Слепые не могут работать на революцию, они могут лишь признавать ее или отвергать.

— А зрячие?

— Я знаю что говорю, — сказал я многозначительно.

— Значит, ты революционер-социалист?

— Без всякого сомнения.

— Поздравляю. Скажи мне теперь, где мы проведем вечер?

Я пригласил его в «Жанфуаз». Мы просидели там до полуночи. Я хотел дождаться Сафии, по она передала мне, что приглашена каким-то ливийцем.

* * *

Выходя из кинотеатра «Стрэнд», я увидел прекрасную феллашку. Она шла по улице Сафии Заглул в сопровождении старой гречанки. Смуглая, прелестная, с чарующим взором, сияющая молодостью. Тротуар был весь заполнен людьми, свежий ветерок нес аромат моря. Высоко в синем небе, словно груды хлопка, висели легкие белые облака.