Пантера
Шрифт:
— Думаю, тут постараются не только те, — Станиславский показал пальцем в пол, — но и эти, — он повёл рукой вокруг, — В общем, куда не кинь — всюду клин.
— Угу, ещё и этот Тарасов, — Малова передёрнуло, — Когда он проверял документацию, то задавал очень нехорошие вопросы. Как будто раньше был не в курсе наших дел, мудак сраный! А когда проверял службу безопасности, так его просто коробило. Ну, тут то я с ним согласен: распустились сволочи!
— Так это же — старая закалка, — подтвердил доктор, — Я с ним знаком ещё по проекту: «Снежный Лев» и
— Ну и как бы он поступил с нашей пронырой?
— Серёжа, ну ты же не мальчик и не мне тебе объяснять, что она не должна покидать Лисичанск. Как будто вы до этого поступали иначе. Как только она покинет пределы города, пусть попадёт в автокатастрофу или станет жертвой бандитского нападения. Только пусть это произойдёт, как можно дальше от нас.
— Ага, а если она плотно засядет в своей гостиничной норе?
Станиславский внимательно посмотрел на старого товарища и тяжело вздохнул:
— Чисто теоретически, ибо я не могу давать тебе рекомендаций незаконного характера, я бы посоветовал послать несколько решительных парней. Ну таких, которые сумеют уговорить слабую девушку проследовать за город, где с ней и произойдёт несчастный случай.
— Эти решительные парни, — Малов потёр подбородок и покачал головой, — Я же говорю: распустили дальше некуда. Они думают, что институт существует для оправдания их безнаказанности, а их руководитель — вообще, отдельная песня.
Малов совсем загрустил, почёсывая чахлую бородку. Станиславский смотрел на него и вспоминал разговор, который состоялся у него с Тарасовым перед отъездом генерала. Тот действительно оказался крайне недоволен и даже взбешён. По мнению офицера всё происходящее в институте вышло из-под контроля и напоминало неуправляемый автомобиль, несущийся к обрыву. Если срочно не предпринять решительные меры, то произойдёт катастрофа, которая утянет за собой людей на самом верху.
Успокоившись, Тарасов дал пару рекомендаций лично Станиславскому. Генерал посоветовал увезти объект эксперимента в Москву и поместить в одну из частных клиник, которые находятся под присмотром людей Тарасова. Узнав, что Станиславский собирается проделать этот же фокус, но в Лисичанске, он назвал доктора болваном. Впрочем, это нисколько не изменило намерений Станиславского, посчитавшего страхи генерала проявлением паранойи.
Как выяснилось через минуту, Малов оказался в курсе этих планов.
— Кстати, Роберт, — сказал он, выныривая из задумчивости, — Птичка на хвостике принесла, что у тебя появилась идея вывезти нашего клиента за периметр.
— Птичка? Какая продуманная птичка. — Станиславский сделал вид, будто ничего не знает о прослушке в лаборатории, — Вроде бы я не общался ни с какими сороками.
— Не уходи от ответа, — поморщился Малов, — Если тема дельная, разве я её поддержу? Аргументируй, если хочешь получить союзника, а не противника. Пока же я очень против. Очень —
— Всё очень логично, — возразил Станиславский, — Охранять небольшую частную клинику куда проще, чем огромный институт, а пугающая тебя журналисточка рвётся именно сюда. Думаю её вряд ли заинтересует зубопротезная лечебница, ну, тебе известно, о чём я.
— Опять ты прав, — неохотно согласился с доводами директор, — Тем не менее…Знаешь, Роберт, если бы подобное зарядил кто-то другой, я бы просто послал его подальше. Но зная тебя и то, что мой старый боевой друг ещё никогда не ошибался…
Внезапно по лицу директора скользнула хитрая усмешка.
— Кстати, — сказал он, прищурившись, — Только не говори, что вопрос безопасности был для тебя решающим. Думаю, эту отмазку ты придумал специально для меня, уж на это у тебя мозгов всегда хватало.
— Раскусил, — доктор развёл руками, — Действительно, безопасность — епархия твоего любимого Фельдмана и соваться в его дерьмо я не собираюсь. Просто хочу пронаблюдать за реакцией объекта в естественных условиях.
— У нас есть обычные палаты и внутри периметра, — заметил Малов, — Именно в такой держал Лебедева Барков.
— Угу. Если память меня нее подводит, то на второй день Лебедь случайно увидел, как мимо палаты транспортируют клетку с тигром, — язвительно хмыкнул Станиславский, — Как он на это отреагировал? Сломанная челюсть сиделки и выбитое окно? Просто чудесно!
— Ладно, ладно, не напоминай. Понимаю, что случайности неизбежны, — директор поднялся, — Когда думаешь заняться транспортировкой?
— Немедленно, — Станиславский бросил задумчивый взгляд на лежащего Бодрова, — И мне очень хотелось бы, чтобы он пришёл в сознание во время перевозки.
— Это ещё зачем? — изумился Малов.
— Пусть у объекта создастся впечатление, будто его везут прямиком с места аварии, — пояснил доктор, — Тогда у него не возникнет и тени сомнения, что в перерыве произошло что-то ещё.
Громко щёлкнуло и оба умолкли, рассматривая Бодрова. Ослепительные лучи лазеров погасли и щупальца манипуляторов медленно поползли в стороны. Сквозь пластик шлема хорошо просматривалось лицо спящего человека. Внезапно оно исказилось, точно его обладателю снился дурной сон. Губы мужчины дрогнули, как будто он пытался произнести чьё-то имя.
19
Деревья качались над его головой из стороны в сторону, но их кроны почему-то казались полупрозрачными, призрачными. Как только он пытался сосредоточиться, начинала кружиться голова. Со временем ситуация лучше не стала, напротив — силуэты становились всё более прозрачными, точно он видел не сами растения, а их привидения. Туман же в котором таяли ветки, всё уплотнялся, превращаясь в нечто, подобное стенам. Небо становилось ниже и ниже, больше напоминая потолок. Однако, невзирая на все метаморфозы, покачивание продолжалось.