Паолина и первосентябрьский переполох

Паолина с грохотом упала с кровати.

Бух-плюх – и она проснулась.

И так всю неделю.

Каждое утро. Снова и снова.

– Ах ты, противный матрас! – отругала его Паолина. Она поднялась с пола, упёрла руки в бока, как всегда делала бабушка Мари, когда на кого-то злилась. – Ты зачем меня

– Это не я! – возмутился матрас голосом Паолины. – Разве не видишь, что я совершенно не шевелюсь?

– Верно, – сказала Паолина. – И правда, не шевелишься. – Она прищурилась и перевела взгляд на мягкие игрушки, которые сидели рядком возле её подушек.

– Вы что, снова прыгали на моём матрасе?

– Нет, – возразил серый кот Кнутфеликс и устало зажмурился. Енот Тимитом уставился в потолок, а Лили, ярко-жёлтая птичка, до того плотно стиснула клюв, что даже глаза от напряжения покраснели.

– Даже не пытайтесь делать вид, будто вы тут совершенно ни при чём! – воскликнула Паолина.

Она перевела взгляд на Шарли-Шлаппо, плюшевого зайца, уши которого были завязаны большим узлом.

– Я ничего не слышал, – заявил коричневый ушастик низким голосом Паолины.

– Я ничего не видела! – пропищала кудрявая овечка Вильма.

– Па-о-линочка! – позвала мама откуда-то из глубины квартиры.

Её голос доносился откуда-то издалека. Из кухни, конечно, но звучал он так, будто мамина голова была в холодильнике, где-то между банками с вареньем, колбасой и кучей стаканчиков с йогуртами.

Паолина захихикала.

– Не могу, – пробормотала она. А затем строго сказала Вильме, Шарли-Шлаппо, Лили, Кнутфеликсу и Тимитому: – А ну быстро одевайтесь. На счёт раз-два-три!

– О, нет, – простонал Кнутфеликс.

– Мне достаточно моей шерсти! – пискнула овечка Вильма.

– И мне, – проворчал Шарли-Шлаппо.

Енот Тимитом согласно кивнул:

– Да, да, да!

– А мне моих пёрышек, – чирикнула Лили.

– Ничего не знаю, – сказала Паолина и схватила птичку за клюв. – Ты сегодня поедешь со мной в детский сад, – заявила она. – С ночёвкой.

– И я хочу, – заворчал Шарли-Шлаппо.

– И я! И я! И я! – наперебой закричали Кнутфеликс, Тимитом и Вильма.

– Болтушка Паолина! Па-о-линочка! – прокричала мама.

Теперь её голос звучал ближе. Точно не из холодильника, скорее из коридора.

Паолина терпеть не могла, когда мама с папой называли её Паолиночкой. Она ведь уже давно не маленькая сопливая девчонка! В конце концов, ей совсем скоро

Тут в дверях комнаты появилась мама.

– У тебя бананы в ушах? – поинтересовалась она.

– Почему? – удивилась Паолина.

– Потому что ты не отвечаешь, – сказала мама.

Она выглядела немного раздражённой.

– Но сейчас же я отвечаю, – возразила Паолина и пожала плечами.

Но на всякий случай лучше проверить, не застрял ли у неё в ухе какой-нибудь маленький, ну прямо крошечный бананчик.

Паолина бросила Лили на кровать и осторожно засунула в уши указательные пальцы.

Теперь мама стала выглядеть ещё и встревоженной.

– Блюм-блюм-блюм, – в этот раз её голос приглушал не воображаемый холодильник, а пальцы Паолины, глубоко засунутые в уши.

Девочка тут же опустила руки.

– Маленькая моя, – пробормотала мама, обняла Паолину и поцеловала в кончик носа. – Мы уже опаздываем, так что времени на разговоры у нас нет.

– Я с кровати свалилась, – возмущённо пожаловалась Паолина.

Мама тихо вздохнула.

– Опять?

Паолина кивнула.

– Шарли-Шлаппо, Тимитом, Вильма, Кнутфеликс и Лили прыгали на моём матрасе, – объяснила она.

Мама посмотрела на неё очень серьёзно.

– Хочешь сказать, что эти пятеро допрыгались до того, что сбросили тебя с кровати?

Паолина тут же закивала.

– Я… прррыг!.. взлетела до потолка, почти до люстры, а потом вжжжух, кррруть и приземлилась на ковёр, – объяснила она, дико размахивая руками.

– О боже! – встревоженно воскликнула мама. – Ты нигде не ушиблась?

Паолина покачала головой.

– Хотя, может, только Тимитом во всём виноват, – добавила потом она.

Они с мамой переглянулись и вдруг вместе засмеялись в голос.

– Я же не просто так болтаю, – сказала Паолина, как только они перестали смеяться.

– Нет, – ответила мама и чмокнула её в щёку. – За тобой такого не водится. А сейчас нам правда нужно поторопиться.

– Но я ещё не решила, кого взять на ночёвку в детский сад, – пожаловалась Паолина. – Они все хотят поехать! – тут же добавила она.

Мама покачала головой.

– Ты же знаешь, что так нельзя, – возразила мама, – каждый ребёнок может взять с собой только одну игрушку. Госпожа Шпигельрис на этом настаивала.

Д-да, госпожа Шпигельрис! Директриса в их детском саду была очень строгая.

Паолина закатила глаза.

Чаще всего она сидела у себя в кабинете и печатала что-то важное на компьютере. Раз в неделю директриса устраивала совещания со всеми воспитательницами и обсуждала с ними важные вопросы. И раз в день она на высоких каблуках обходила все группы и раздавала указания – опять же очень важные! Например: