Папа есть, нужна Любовь

Любимая Татьяна

— Заходи уже. Согласилась? — подаюсь телом вперед. Вглядываюсь в лицо Макса, надеясь найти на его лице ответы быстрее, чем он расскажет сам.

— Еще бы она не согласилась, — довольно усмехается Лукашин, плюхаясь в кресло. — Ты сомневался в моих способностях? Или я недостаточно хорош, чтобы соблазнить девушку?

— В смысле соблазнить? — обтекаю я.

— А-а, ты о Любе своей? — делает удивленный вид. — Я подумал, ты о Виктории спрашиваешь. Хороша девчонка. Уже жалею, что раньше не приехал.

Карандаш

в моих пальцах с треском ломается.

— Ты мне зубы не заговаривай. Что там с Любой?

— Нормально все с твоей Любой, — лыбится черт, довольный произведенным эффектом. Любит, гад, меня на эмоции выводить. — Красивая. Я бы перед такой тоже не устоял.

— Макс! — рычу, теряя терпение.

— Ладно, ладно, Отелло, — поднимает руки, показывая, что сдается. — Женщина друга для меня табу. К тому же я на Вику запал.

Вдох, выдох.

— Как Люба себя чувствует?

Вика о здоровье Любушки отчиталась мне еще вчера, мне надо знать, как она сегодня. По телефону мне информацию не дают.

— Мила, весела, здорова. Скоро, говорит, выпишут.

— Что с ребенком?

— Ребенок в порядке, папаша, — Макс играет бровями. — ТЫ же постарался?

— Не знаю. Мне, если честно, все равно.

Это правда. С момента, как я узнал, что Любовь беременна, решил, что приму ее с ребенком, чей бы он ни был. Главное, чтобы сама Люба стала моей.

Нашей с Тасей.

Но в глубине души надеюсь, что ребенок мой. Мы не предохранялись.

Если только…

Она не приняла меры сразу после.

— Что решили с разводом? Она… не передумала?

Это вопрос номер один. Ответ я жду с замиранием сердца.

Ну вдруг? Все же она с Мироновым жила несколько лет. Любила. Наверное. И если любит до сих пор — простит. Женщины, они такие.

Тем более беременные. Гормоны — вещь непредсказуемая.

— Не передумала, — щурится Макс, пряча под ресницами смешливые огоньки. — Мало того, я убедил ее, что надо требовать все, что причитается ей по закону, а не только салон. В браке были куплены квартира, машина, салон и так, по мелочи. Вот Борюсику будет сюрприз.

Мне на Миронова откровенно начхать. Меня интересует только Люба.

— Ей нужно будет присутствовать на суде?

— Нет. Я сам справлюсь.

— Хорошо… Когда, говоришь, ее выпишут?

— Даты пока нет. Пока проходит лечение, потом контрольные анализы, и будут смотреть на результаты.

— Ясно.

Надо будет встретить.

Борису мы обеспечили таких проблем, что ему теперь не до Любы. Его допрашивают целыми сутками. И его подчиненных тоже. Шерстят бумаги, компы. Имущество на время следствия под арестом.

Иск выкатила не только наша компания, но и другие. Штрафом не отделается. Тут реальный срок вырисовывается.

На телефон Макса прилетает сообщение. Читает.

Рот до ушей.

— Вика? — догадываюсь.

— Ага. Ну, все, я полетел. У нас свидание, — играет бровями.

— Делами занимайся лучше, — ворчу.

— Так я и делами занимаюсь. Виктория, между прочим, ценный свидетель. Она подтвердит на суде, что Борюсик путался с одной из продавщиц. Еду брать показания, — понижает голос до интимных ноток.

— Ладно, езжай. Передай, что я жду звонка вечером. Она обещала сходить к Любе.

— Передам.

Глава 42

Незаметно от Таськи поглядываю на часы. Каждые пятнадцать секунд. А потом шарю глазами по парку, выискивая среди людей девушку с черными волосами. Есть такие, но все не то. Точнее, не та. А все равно в груди подпрыгивает при малейшем сходстве.

Мы традиционно ждем ее возле той же лавочки, на которой она сидела в первый раз. Думаю, догадается прийти именно сюда, иначе можно долго плутать и разминуться, так и не встретившись.

Люба задерживается.

А Вика говорила, что придет.

Мы ждем.

— Папочка, севодня Любовь плидет? — задирает головенку моя козочка, остановившись перед мной. А то прыгала вокруг, коротая время до встречи. Я не говорил, что Люба в больнице, чтобы не переживала.

Снова смотрю на часы. Уже, наверное, ждать не стоит.

— Не знаю, котенок. Возможно, у нее дела. Хочешь вату или сок? — перевожу тему.

— Нет, — садится на краешек лавочки, опустив плечи и надув губы. Расстроилась.

— А дома Кузя скучает… — закидываю удочку, чтобы дочь переключилась и запросилась домой к своему другу.

Кузьма подрос, обнаглел, сожрал мои домашние тапочки, кучу другой обуви, несколько Таськиных игрушек и коврик в ванной. Но это от скуки. Когда мы дома, он хвостиком бегает за дочкой, звонко лает и смешит мою малышку, таская в зубах какую — нибудь вещицу.

— Здравствуйте, Тимур Александрович! — сзади.

Мысленно закатываю глаза. Следит она за мной, что ли? На работе проходу не давала, теперь тут. Я думал, после ресторана будет сидеть ниже травы, тише воды, но ее хватило ровно на день. Потом опять — взгляды, вздохи, намеки.

Осмелела еще и потому, что прямой связи с делишками Бориса не нашли, даже как свидетеля привлечь ее не можем. Поэтому Зайцева продолжает работать и делать вид, что ничего не происходит. Но по моей инициативе мы перешли снова на официальный тон и на вы. Для субординации.

— Здравствуйте, Елена, — оборачиваюсь.

Шорты сегодня до середины бедра. Ноги бесконечные, загорелые. Короткая майка-топ, в пупке блестит голубым камушком пирсинг в виде капельки.

Поднимает солнцезащитные очки выше лба.