Папа и море
Шрифт:
Есть разного рода справедливость. Согласно справедливости, которая, возможно, более сложна, но абсолютно правильна, полянка принадлежит ему, а не муравьям. Только бы дать им это понять! Ведь они с таким же успехом могли бы жить где-нибудь в другом месте. Чуть подальше, всего на несколько метров. Как бы им это объяснить? В худшем случае, может быть, удастся провести пограничную линию и поделить сферы влияния.
Но вот они уже снова здесь, они окружили его и двинулись в атаку. Муми-тролль бежал. Он постыдно бежал из этого рая, но был полон безумной решимости вернуться обратно. Эта полянка ждала его всю его жизнь, а может, многие сотни лет! Она
— Слышишь, папа? — спросил Муми-тролль.
Но папа вообще ничего не слышал, потому что в этот миг ему как раз удалось по-настоящему схватиться за большую каменную глыбу, и она с шумом и грохотом скатилась с горы, высекла две искры и оставила после себя слабый одурманивающий запах пороха. Теперь камень лежал на дне, точно там, где ему и надо было лежать. Просто чудесно скатывать огромные камни, напрягаться от ушей до кончика хвоста, чувствовать, как они движутся — медленно-медленно, чуть быстрее, а потом эти колоссы с оглушительным плеском съезжают в море. А ты стоишь и смотришь, дрожа от напряжения и гордости.
— Папа! — позвал Муми-тролль.
Папа обернулся и помахал сыну рукой.
— Он там, там! — закричал он. — Здесь будет причал, волнолом, понимаешь?
Он ринулся в море и, тяжело дыша и глубоко опустив мордочку в воду, покатил по дну еще более крупный камень. Катить и поднимать камень под водой было гораздо легче, и папа удивлялся, почему это. Но ведь главное то, что при этом чувствуешь себя жутко сильным…
— Хочу спросить тебя кое о чем! — заорал Муми-тролль. — Об ядовитых муравьях. Это очень важно!
Папа поднял мокрую мордочку и прислушался.
— Об ядовитых муравьях! — повторил Муми-тролль. — Ты не знаешь, можно ли с ними разговаривать? Думаешь, они поймут, если им сделать небольшое предложение? Вернее, прочитать его?
— Ядовитые муравьи? — удивленно спросил папа. — Нет, они, наверное, ничего не понимают. Мне теперь надо найти трехгранный камень, который войдет между этими двумя. Волнолом должен быть крепким, его должен строить тот, кто знает море… — Папа побрел вброд дальше, снова опустив мордочку в воду.
Муми-тролль двинулся правее по берегу и остановился посмотреть на маму, копошившуюся в саду.
Излучая счастливую сосредоточенность, она раскладывала повсюду водоросли; ее лапы и передник были совершенно бурыми.
Муми-тролль подошел ближе и сказал:
— Мама! Что делать, если намечтаешь себе ужасно уютное и красивое местечко, потом на самом деле найдешь такое и превратишь в свое собственное и вдруг обнаружишь, что там живет множество других существ, которые не желают никуда переезжать. Имеют они право оставаться там, хотя даже не понимают, как прекрасно это местечко?!
— Думаю, что имеют, — сказала мама и села на водоросли.
— Ну а если им будет так же хорошо, к примеру, в куче мусора? — воскликнул сын.
— Тогда, видимо, нужно обсудить с ними этот вопрос, — решила мама. — И может, помочь им туда перебраться. Очень хлопотно переезжать, когда долго проживешь на одном месте.
— Чепуха! — недовольно фыркнул Муми-тролль. — А где же Мю?
— Она у маяка, сооружает что-то
Малышка Мю с опасностью для жизни висела поперек окна, выходящего на север. Она накрепко забивала в подоконник какой-то блок. На полу валялось множество серых с виду предметов неопределенного назначения, а люк на крышу был открыт.
— Как ты думаешь, что скажет папа? — спросил Муми-тролль. — Никто не смеет туда подниматься! Это его собственный маяк.
— Наверху есть его собственная личная каморка, — небрежно сказала Мю. — Очень уютная маленькая каморка, где можно придумывать то одно, то другое. Подай-ка мне этот гвоздь. Хватит с меня карабкаться вверх по лестнице всякий раз, когда надо есть; я сооружаю лифт. Вы будете поднимать меня в корзинке или же спускать мне вниз еду. Это было бы еще лучше.
«Как она себя ведет! — подумал Муми-тролль. — Всегда делает все, что ей хочется… и никто ей не возражает. А она все делает по-своему». И тут же между прочим добавил:
— В этом лесу никого нет. Вообще никого. Может, лишь немного муравьев.
— Вот как! — произнесла Мю. — Ну, так я и думала.
Вопрос был закрыт. Она вбила громадный гвоздь до самой шляпки и засвистела сквозь зубы.
— Ты должна убрать всю эту грязь до папиного прихода! — кричал ей Муми-тролль между ударами молотка, понимая, что его слова не производят на нее ни малейшего впечатления.
Он, как пришибленный, рылся в кучах старой бумаги, консервных банок, порванных сетей, шерстяных вещей и обрывков тюленьих шкур и вдруг нашел настенный календарь. Большой настенный календарь с удивительно красивой картинкой. На ней была изображена Морская лошадка, скакавшая по волнам при лунном свете. Луна окунула свою ногу в ночное море, а у Морской лошадки длинная золотая грива и блеклые бездонные глаза. Надо же так красиво нарисовать! Муми-тролль поставил картинку на комод и долго рассматривал ее.
— Календарю этому пять лет, — сказала Мю, спрыгнув на пол. — Сейчас дни совсем другие, и вообще кто-то давным-давно вырвал листки. Держи веревку, а я спущусь вниз и проверю, работает ли подъемная корзинка.
— Подожди немного! — сказал Муми-тролль. — Я хотел кое о чем тебя спросить.
Ты не знаешь, что надо сделать, чтобы ядовитые муравьи перебрались в другое место?
— Истребить их, ясное дело, — непреклонно заявила малышка Мю.
— Нет, нет! — воскликнул Муми-тролль. — Я сказал: «чтобы перебрались»!
Мю взглянула на него.
— Через час! — сказала она. — Та-ак. Ты нашел в здешнем лесу место, которое тебе нравится. И там полным-полно кусачих муравьев. Что я получу, если избавлю тебя от них?
Он почувствовал, что мордочка его покраснела.
— Это я тебе устрою, — спокойно пообещала малышка Мю. — Через несколько дней можешь пойти туда и посмотреть. А за это будешь поднимать и опускать мой лифт. Ну, я помчалась!
Муми-тролль остался, чувствуя себя несчастным. Он выболтал тайну. Потайное убежище стало теперь самым обыкновенным местом. Быстро взглянув на настенный календарь, он встретил взгляд Морской лошадки. «Мы одного племени, — пылко подумал Муми-тролль. — Мы понимаем друг друга. Нас интересует только прекрасное. Я получу свою полянку, а остальное не имеет ни малейшего значения. Но именно сейчас я совсем не желаю думать про полянку».