Папа по найму
Шрифт:
— К черту их всех. Поедем сейчас, — наконец, решился Павел, но в дверь позвонили.
Уля выглядела напуганной, наверняка не понимая, что происходит. Павел взял её на руки и прижал к себе.
— Не бойся, милая! Мы с тобой сейчас поедем в одно чудесное место. Ты хоть раз видела живую лошадь? — Она кивнула. — Каталась на ней? — В этот раз отрицательно покачала головой. — Покатаешься! А еще познакомишься с другими чудесными животными. Пока беги к бабуле и не забудь взять того серого мишку с заплаткой, он мне очень нравится!
Уля кивнула и, когда Павел
— Я готова дать показания, если это действительно поможет избавиться от него, — произнесла отрешенным голосом Королева, глядя в одну точку.
— Здравствуйте! А мы сейчас посмотрим, чем помочь можем, если помощь на самом деле требуется, и вы ничего не преувеличиваете.
Павлу хотело шею сломать в этот момент ухмыляющемуся ублюдку в погонах, но он сделал глубокий вдох и прочистил горло.
— Проходите в гостиную, у нас мало времени, я предупреждал, что мы уезжаем.
— Вот-вот, то помощь им нужна, то торопят, — принялся бурчать себе под нос полицейский.
Казалось, что время стало резиновым, потому что тянулось оно невыносимо медленно. Пока Поля давала показания, Павел сжимал её руку. И она осознавала в этот момент, что самая большая помощь приходит именно оттуда, откуда её не ждёшь. Увидев Павла, она изначально начала относиться к нему с выработанным надмением, которое помогало быть строгой с сотрудниками, а едва узнала о его споре… Стала считать мужчиной последней сволочью, но всё изменилось по щелчку пальцев, и теперь он, Павел, владел контрольным пакетом акций её агентства и пытался защитить от Егорова.
Поля ухмыльнулась превратностям судьбы и заметила на себе взгляд полицейского. Наверняка клял в душе за то, что сорвали его с пригретого места.
— Полина Сергеевна…
— Витальевна, — уже в которой раз поправила его Поля, удивляясь короткой памяти или полнейшему отсутствию уважения (что именно она пока не решила).
— Разумеется. Полина Витальевна, Егоров говорил вам, что расквитается с вами или вашей семьёй физически?
Пытливый взгляд пробирал до мурашек. Вроде бы и защита от Егорова требовалась уже серьёзная, но, с другой стороны, так хотелось прогнать полицейского и не отвечать на эти каверзные вопросы.
— В таком контексте он мне не угрожал… Он обещал уничтожить меня и всех, кто мне дорог.
— Есть ли свиде…
Договорить ему не дал Павел, которому, судя по всему, тоже чертовски надоела эта пустая болтовня:
— Послушайте, лейтенант Голубкин! — фыркнул он.
— Голубков! — процедил сквозь зубы полицейский.
— Голубков, — повторил Павел, нарочно коверкая голос, и Поля поняла, что он передразнил специально. — Мы уже на все вопросы ответили. Записку вам предоставили. Записи телефонных разговоров с угрозами уже на облачном хранилище, куда вам дали доступ. Позвольте подписать заявление. Нам нужно ехать.
Полицейский вытер капли пота, проступившие на лбу, и шумно выдохнул.
— Видите ли, доказательств слишком мало…
— Так вот вы и доказывайте! Если не примите заявление, видит Бог, я пойду дальше…
Таким Павла Поля ещё не видела, и ей стало немного страшно, на долю секунды даже возникло стойкое ощущение, что он сейчас размажет представителя закона по стенке.
— Ну как хотите… Моё дело предупредить, что всё так просто не решится… Пока не было рукоприкладства и-и-и…
— Если будет рукоприкладство, — Павел подошел ближе к столу и сощурился: — Не дай Бог, если оно будет, — процедил он и вернулся к Поле.
Вероятно, последние слова подействовали, потому что, дописав что-то на листе, полицейский предложил Поле расписаться в заявлении и попрощавшись ушел.
— Никогда не думала, что возникнет необходимость обращаться к ним, — пожаловалась Поля.
— Не дай Бог, чтобы когда-то ещё раз пришлось. Я думал, что уже не смогу держать себя в руках, — потёр виски Павел.
— Видела… Паш… — на долю секунды появилось желание сказать «я тебя люблю», но Поля опомнилась и прикусила губу. — Спасибо за всё, что делаешь ради нас.
Он скупо кивнул и направился в коридор. На пороге остановился и повернул голову.
— Если вы уже всё собрали, то следует выезжать.
— Ты уверен, что там будет лучше? Здесь всё-таки охрана…
— Нам всем нужен отдых, Поля… Иначе Ульяна скоро начнет собственной тени бояться…
Поля вспомнила взгляд дочери, и страх, плещущийся в нём, когда та услышала голос Егорова… А потом Уля так испугалась звонка в дверь, что Поля была готова отдать всё, лишь бы помочь своей малышке перестать бояться.
— Да. Всё готово. Сейчас скажу маме и Уле, что пора, — кивнула, и Павел ушёл.
Поле так хотелось поговорить с ним, попытаться разобраться в отношениях, ведь утро после ночи близости началось совсем не так, как хотелось, и теперь она не поняла, кем они с Павлом являются друг другу — партнёры по бизнесу, любовники или что-то большее.
Обстановка гостиной плыла перед глазами из-за слёз, которые то и дело наворачивались на глаза. Во всей этой ситуации Поля винила только себя, даже не Егорова. Это она хотела попробовать быть с мужчиной, властным мужчиной, близость которого позволила бы почувствовать себя женщиной, а не загнанной бизнес-леди, которая должна сутками работать, только бы её семья ни в чём не нуждалась… А потом это кольцо… И…
Павел.
Поля осознала, что если бы в её жизни не появился Субботин, она ответила бы на предложение Егорова согласием и вышла за него, надеясь обрести защитника для себя и отца для Ульяши. Конечности заледенели от нахлынувшего ужаса от мысли, что бы сделал с ними этот псих, стань они семьей.
Наконец, совладав со своими страхами, Поля сделала глубокий вдох и постаралась снова отключить все эмоции, что успешно делала много раз, только бы не чувствовать то, что обычно присуще женщинам, чтобы не быть слабой. Сейчас это чувство, как никогда, мешалось.