Папа под Новый год
Шрифт:
Остается молиться, чтоб с домиком нашей доброй феи, да и с ней самой, ничего не случилось. А весной, когда не будет опасности замерзнуть в сугробе, мы сбежим. Дурная ассоциация с Колобком пришла в голову. Я от дедушки ушел. Я от бабушки ушел. А от тебя, Липецкий, и подавно уйду!
Отскочив от шкафа, я натянула джинсы, свитер и принялась запихивать наши вещи в чемоданы. За этим занятием меня и застали амбалы.
– Можете быстрее собираться? – от этой смеси псевдовежливости и быдловато– наглого поведения сводило челюсти.
Я только молча зыркнула и продолжила свое дело. Затем оторвала узкую длинную полоску от журнала и наскоро накорябала записку. Правда, перед этим поставила в известность конвоиров.
– Напишу пару слов хозяйке, чтоб не волновалась.
Отсутствие ответа я расценила, как разрешение.
«Дорогая тетечка Зиночка! Огромное спасибо, что приютили. Мне придется отрабатывать долг. Надеюсь, скоро увидимся»
– С чемоданами поможете? – я требовательно посмотрела на амбалов. Пусть помогают, раз уж пока никуда от них деться не можем.
– Выходим. – коротко скомандовал тот, кто говорил, и они подхватили наши вещи.
Не зря я боялась больших внедорожников. Мне всегда казалось, что добрые люди на них не ездят. Ведь такие монстры созданы для устрашения. Расступитесь все, хозяин жизни едет!
Один из амбалов распахнул заднюю дверь, жестом приглашая внутрь. Что было не так просто. Подсадив Ладушку, я сама еле вскарабкалась. Несмотря на угрожающую внешность машины, в салоне было можно сказать, комфортно. Просторно, пахло дорогой кожей и древесно-табачным ароматизатором.
Наши конвоиры расположились спереди и, казалось, забыли о нас. Машинально вцепившись в руку дочери, я начала перебирать все возможные варианты спасения. Самое оптимальное – это позвонить в сто двенадцать. Но тогда опять возникает угроза того, что в официальное дело вмешается опека. Тогда нам не сдобровать. Что ж. Пока придется играть по правилам Липецкого, усыпить его бдительность. И молить Бога, чтоб его целью было только добиться своего, заставить меня быть личной прислугой. А не домогательства.
Размышляя, я не переставала смотреть на дорогу, запоминая яркие детали. В такой заднице, в которой я оказалась, любая информацию может пригодиться. Я даже увидела указатель с названием поселка, к которому мы свернули. Не безымянное место, уже хорошо.
Дальше «хорошо» перемежалось с «плохо», как в мешке с белыми и черными шариками. Сейчас выпал черный шарик – управляющая или экономка, командующая прислугой. Именно эту особу мы увидели, как только вытряхнулись из машины во дворе усадьбы Липецкого.
Сразу стало понятно, что от этой дамы, похожей на добермана поджаростью и злым выражением в маленьких, почти черных глазах, не укроется ни один косяк.
– Вот, Маргарита, – тот, который был за рулем, кивнул в нашу сторону, не удосужившись даже назвать меня по имени. –
Смерив нас с Ладушкой придирчивым взглядом, она коротко кивнула, и как надзирательница скомандовала:
– За мной.
Затем выпал «белый шар». Комната находилась рядом с техническими помещениями, но была чистой и светлой, со своим санузлом.
Однако эта чертова рулетка, в которую я попала помимо воли, снова выкинула неприятность. Мне не дали распаковать вещи, а сразу отправили «пахать». И фронт работ оказался немаленьким.
Я отвыкла порхать пчелкой, и к вечеру, справившись со всем, просто рухнула на кровать. Ладушка же осмотрела всю территорию двора и доложила, что сбежать мы можем. Колючей проволоки поверху забора нет, и собак, рыскающих по периметру, тоже. Просто камеры. И эти два амбала в сторожке возле ворот.
– Кароч, мамуль. Я думаю, пора звонить Антону, – категорично заявила малышка. – Больше, я так понимаю, никому до нас нет дела.
Я грустно улыбнулась.
– Не уверена, что и ему есть дело до нас. Солнышко. Проблемные люди никому не нужны, потому что у каждого есть свои дела, которые требуют решения. И чужими заниматься никому не охота. К тому же у нас нет его номера. Я сохранила его на телефоне. А тот телефон сама знаешь, где.
Малышка привычно закатила глаза, как всегда делала, когда желала показать, что мать ведет себя, как тупоголовый тушканчик.
– Во-первых! – она подняла указательный палец. – Он мне лично сказал звонить сразу же, как возникнут какие-нибудь проблемы. Понимаешь?
Она выставила еще один палец, образовав «V», викторию.
– Когда ты велела мне собирать вещи, я пошла на рецепшен и просто попросила номер телефона господина Морозова. И мне пошли навстречу.
Она картинно склонила головку и руками сымитировала жест конферансье, которым он поощряет аплодисменты.
– Ты невероятно предусмотрительный ребенок, – восхитилась я.
– Не будешь тут предусмотрительным, когда папа из –под носа уплывает, – фыркнула моя не по годам сообразительная дочурка.
– Какой папа? – от волнения у меня язык чуть не прилип к гортани. Вот и сбылось то, чего боялась. Приняв подарок от Антона, проведя время в его компании, Ладушка привязалась к нему. И как ей объяснить, что далеко не каждый мужчина готов стать папой чужому ребенку?! И если раньше она не делала таких заявлений, очевидно, еще раздумывая, то сейчас вот пожалуйста. Получите. Надеюсь, если мы когда-нибудь встретимся, она не скажет – будь моим папой…
– Мам, ну чего ты в самом деле, как маленькая?! Не бывает же такого, чтоб мужчина проснулся и думает: «Хочу стать папой!». Он должен прийти к этому, почувствовать ответственность. Антон почти созрел, а тут такая незадача. Вот, думаю, как спасет нас, так сразу поймет, что без нас никак.