Папа, спаси меня

Ильина Настя

Лапоть быстрым шагом направляется к двери, а я всё стою и пытаюсь переварить услышанное. Я ему нужен «пока», так что мне надо держать руку на пульсе и готовится к тому моменту, когда во мне пропадёт надобность… А умирать мне рано, ведь совсем скоро у нас Тоней родится ещё один ребёнок, и они с Егоркой должны узнать что это такое — жить с настоящим отцом, который обязательно окружит заботой и любовью.

— На моей машине поедем?

— На моей! — кряхтит негромко Лапоть. — У тебя хоть и внедорожник, а места маловато сзади. Мы не знаем, в каком состоянии сейчас Тоня. Возможно, ей потребуется экстренная помощь.

Сердце сжимается

от страха. Подумать только! Дикий чего-то боится! Если бы кто-то сказал раньше, то я бы поржал над ним, но сейчас я реально боюсь, почти так же, как и перед операцией Егорки.

— Ключи бери! У меня двоится перед глазами, боюсь, что если сяду за руль, то мы не доедем. Я буду руководить дорогой.

Тесть кидает мне ключи от “гелика”, и я завожу тачку с брелка. В салоне пахнет дорогим табаком и каким-то лёгким ароматизатором. Лапоть плюхается рядом со мной и закидывает пистолет в тайное место в бардачке. Он рассказывает мне примерный маршрут и говорит, что по пути будет поправлять меня, если вдруг сверну куда-то не туда, и я вдавливаю педаль газа в пол. Мы быстро вылетаем на трассу и мчим по ней в пригородный посёлок, где должен находиться в это мгновение Седой с Тоней.

— А может, следовало для начала квартиру проверить? — спохватываюсь я.

Вдруг этот идиот запрет Тоню именно там? Если у него хватило смелости похитить её, то почему бы не отвезти в квартиру?

— Мои люди туда уже поехали, так что, если они действительно там, то нам дадут знать… Но я много лет знаю Женю, он бы не стал прятаться на глазах!

Хм…

Может быть, он и дурак всё-таки, ведь спрятаться на глазах — проще всего.

— Парни пробили, где он платил последний раз — это была заправка неподалёку от того местечка, так что шансы встретиться с ним там у нас высоки.

Я делаю глубокий вдох. Пытаюсь успокоить эмоции, но они разрывают меня. Мы с Тоней только-только смогли объясниться. Она забеременела от меня. Разве я могу просто взять и потерять её теперь? Мне страшно, что эта тварь уже успела сделать задуманное. Вдруг он избавился от Тони? Вдруг сделал ей больно? Я сжимаю руль так сильно, что оплётка начинает скрипеть, а лапоть похлопывает меня по плечу.

— Слушай, ты своей яростью ничего не добьёшься сейчас. Прибереги её лучше до того момента, пока мы не доберёмся до Жени.

Приберегу!

И не просто приберегу!

Злости на него мне хватит надолго!

Я уничтожу его, если увижу на Малой хоть какой-то след насилия.

Когда мы добираемся до глухомани, в которую этот ублюдок приехал, то убеждаемся, что он действительно там. Тачка Седого стоит во дворе. Притормозив и чуть не снеся ворота, я выскакиваю из машины. Слышу шелест листвы под чьими-то ногами, и понимаю, что на улице кто-то есть. Лапоть выходит из своей тачки и подносит палец к губам, показывая мне, что нужно быть осторожными. А куда осторожнее, если этот урод видел уже нашу тачку и знает, что мы тут?

— Валите, я гостей не приглашал! У меня тут частная вечеринка! — орёт Седой из-за забора.

Я кошусь на калитку — она старая, поэтому легко вынесу её с ноги. Мы с Лаптем быстро приближаемся к ней и синхронно одним пинком выносим её с грохотом.

— Опачки! — как безумец говорит Седой и вертит пистолем перед нами. — Кто первый? Два самых ненавистных в моей жизни человека пришли, чтобы спасти грязную дешёвку, ложащуюся под всё, что движется!..

Я сжимаю руки в кулаки и готов прямо сейчас броситься

на него, пусть и под пули, но отец Тони останавливает меня. Кивком он показывает мне, что сломя голову бежать слишком опасно. Я кошусь на окна с решётками — это не дом, самая настоящая тюрьма. Тусклый свет из окна учащает биение пульса. Жива ли ещё моя девочка? В порядке ли она? Как же жаль, что я не проклятый ниндзя, потому что сил не так много, как хотелось бы. Сначала Седой привёл ребят, которые отмутузили меня, а теперь это — он готовился к похищению и рассчитывал вывести меня из игры.

— И это тебе я доверил свою дочь? Седой? Я знал тебя, как Евгения, хорошего и перспективного парня, а теперь вижу убийцу! Как же мне жаль, что я доверил тебе своё сокровище!

— Хорошего парня? Хорошего парня не держат в клещах! Вы держали меня на прочном поводке, не позволяя сделать лишний шаг! Я должен был терпеть эту дочурку-бревно, которая постоянно ныла, что у неё ребёнок, что ей надо к ребёнку… И её ноющее отродье. Я поначалу пытался полюбить и принять пацана, а потом возненавидел. Вы даже не интересовались практически жизнью внука… Заставили дочь выскочить за меня замуж, чтобы отмыть её от позора, который сотворил этот, — Седой кивает в мою сторону. — Почему он бросил вашу дочь, предварительно обрюхатив её, но вы не убили его? Почему он продолжил ходить по этой земле?

— Я не убийца, Женя, и ты тоже! — пытается говорить спокойным голосом Лапоть и делает шаг вперёд.

— Стоять на месте, а то сначала лишу твою жирную тушу жизни!

Рука Седого трясётся, а изо рта летят слюни. Я пытаюсь оценить ситуацию и потихонечку тянусь за своим пистолетом. У меня тоже есть взрослые игрушки, и даже разрешение на их ношение. А у него? Я чуть щурюсь, пытаясь понять, на ком именно сосредоточено внимание Седого, но его глаза бегают.

— Женя, сейчас сюда приедет полиция. Ты же понимаешь, что я бы не поехал сюда просто так. Я вызвал копов и скорую, поэтому тебе будет лучше сдаться. Наказание смягчат, но если ты повесишь на себя два трупа…

— Кто сказал два? Трупа будет три, потому что ваша драгоценная Тонечка уже… — Седой заливается истерическим смехом, а меня убивают его слова. Они звучат громче выстрела и острее пули пронзают сердце. Быть этого попросту не может! Не может!

Резким движением я вытаскиваю пистолет и стреляю ему в плечо. Рука Седого дёргается, а ствол падает на землю, и Лапоть быстро подхватывает его. У них с Женей начинается схватка, но я понимаю, что удача на стороне тестя, потому что Седой ранен. И будет убит, если с Тоней действительно случилось что-то.

Слышу вой сирены — а Лапоть и правда успел вызвать полицейских.

Взбегаю по крыльцу и буквально залетаю в дом, с ноги вышибая все двери.

— Тоня? Тоня! Где ты? Тоня, скажи, что ты жива!

Я вижу на столе огромный воткнутый тесак, и сердце останавливается в эту минуту.

Мы опоздали…

— Тоня! — ору я, раздирая горло, надеясь услышать её голос, но она молчит.

А через несколько секунд я слышу негромкое мычание откуда-то из подвала. Моя девочка жива. Она жива. От души отлегает, и я смотрю на небольшой люк. Открываю его и вижу свою малышку. Связанная, перепуганная и заплаканная она сидит на холодной земле и пытается улыбнуться, когда видит меня, но у неё ничего не выходит из-за скотча, которым перетянут рот. Если успею, я вернусь, чтобы закончить начатое и убить Седого…