Папа в окне напротив
Шрифт:
Благодарю и пытаюсь руку забрать, но меня держат. Первый раз вижу этих мужчин. Темные очки, борода. Приказывают молчать и в машину запихивают.
С этого дня начался мой ад. Меня привезли в квартиру. Я телевизор, книги, холодильник и охранник. Он постоянно молчит. Меняется только с тем другим и никогда не спит. Убивает молчание его. Почему я тут? Что от меня хотят? Ничего не понятно. Хотя я догадываюсь.
Впервые его голос слышу, когда телефон звонит. Он мне протягивает и кивает, чтобы ответила.
– Куда
Даже во рту пересыхает от страха.
– В гости к тете.
– Родишь, тогда едь, куда хочешь. Немного осталось.
– Послушайте, нельзя разлучать мальчиков.
– Это не тебе решать. Договор подписан.
– Возьмите двух мальчиков. Если у вас есть деньги, то какая разница один или два. Я могу быть няней у них, если сложно.
– Катерина, мне нужен один ребенок. Судьба второго меня не волнует. Еще будете пробовать сбежать, придутся ограничить вашу свободу более жестко. Я предупреждаю один раз.
Звонок обрывается.
Дальше живу в постоянно страхе. Меня никуда не выпускают, врач приезжает сам. Мужчина. Делает все как робот. Безэмоционально. Но все же осмотр меня он делает без свидетелей. Это мой шанс и однажды я подсовываю ему записку. Рассказываю все. Не знаю зачем. Поддержка, наверное, нужна.
Начинаю ждать встреч с ним каждый раз. Понемногу общаемся записками. Сначала больше о том, что произошло. Потом о себе. И вот в какой-то момент он уже становится кем-то знакомым и родным, хоть голоса его никогда не слышала, хоть только черты лица знаю и руки сильные, когда обследует меня.
В больницу меня кладет, но срок родов ставит заведомо позже. За несколько дней до этого начинает стимулировать роды. План прост. Родить раньше срока и исчезнуть. С двумя мальчишками. Сложно будет, но еще сложнее жить и знать, что я фактически продала одного из своих сыновей.
… Не больно …Уже не больно …Но как-то тяжело внутри …Хочется глаза открыть, а сил нет …Слабость дикая …Тяжелые роды …Что-то пошло не так.
– Какой ребенок родился раньше? – Слышу где-то рядом, как будто вокруг меня, везде, этот голос.
– Десять по шкале апгар. Он крепыш. Второй немного слабее. Но тоже без патологий.
А я хочу закричать. Остановить этот аукцион. Как можно?! Я не могу. Проваливаюсь в сон, а когда просыпаюсь уже в палате.
Солнечный свет так приятно заливает воздух. Так спокойно и уютно. Поворачиваю голову и вижу своего мальчика. Сморщенный еще, черные волосики виднеются из-под пеленки. Мой. Палату быстро осматриваю. Привстаю. Надежда, может второго просто забрали куда-то… Но кроватка одна. Признаков того, что тут есть и второй ребенок нет. Его забрали. Отобрали. Как и было указано в договоре.
Врача моего нет. Несколько дней нет. Пыталась спросить, но никто ничего не говорит. А если его
Он появляется резко, неожиданно, ночью будит меня.
– Кать, это я, - целует и обнимает. Лицо его ощупываю в темноте и понимаю, что оно в ранах, шрамах. – Как ты?
– Где ты пропадал, что случилось?
– Прости, не смог его остановить. Он забрали одного мальчика. Это моя вина.
Все надежды вдребезги. Окончательно. Навсегда. Как половину сердца оторвали. Как почку одну забрали или легкое. Половину меня отобрали.
– Кать, поехали со мной. Начнем все сначала. Я усыновлю ребенка. Он будет моим сыном. Забудем обо все этом.
– Как я смогу забыть, что у меня есть где-то еще один ребенок?! Как жить с этим? Я ведь продала его. И деньги мне эти не нужны.
– Ради сына второго жить, Кать.
– Он сказал, убьет меня и второго ребенка, если я когда-то захочу узнать что-то о первом, найти его или искать встреч.
– А ты хочешь?
– Я просто хочу знать, что с ним все в порядке, что ему хорошо, он ни в чем не нуждается.
– Тогда найдем его.
– Это опасно.
– Кать. Выждем год. Пусть все успокоится и забудется. Потом переедем в столицу. Немного сменим внешность, поменяем имя и документы. Возьмешь мою фамилию. Мы найдем второго ребенка. Пусть ты никогда не подойдешь к нему и не скажешь, что мама, но будешь наблюдать за ним со стороны. Это реально.
– Как я найду его? У нас нет даже зацепок.
– Зацепка одна. Он в Москве, это я знаю точно, и это не бедная семья. А у нас есть дата рождения и возраст.
– В Москве миллион мальчиков этого возраста.
– На самом деле нет. Около ста тысяч в год. А значит, чуть меньше десяти тысяч в месяц. Даже, если он изменит дату рождения, год вряд ли. Мы обязательно найдем ребенка. Будем наблюдать со стороны. Пусть не сразу, но даже десять тысяч детей – это конечная цифра. Всех можно постепенно перебрать и проверить.
– Это что-то нереальное.
– Для матери, которая ищет своего ребенка, нет ничего не реального. А потом, когда найдем, можно, ведь, будет просто подтолкнуть мальчишек друг к другу. Пусть станут друзьями. Лучшими. А дальше судьба решит.
Эпилог 2.
Ева
– Сара, ты точно справишься? – поправляю прическу и подкрашиваю губы блеском.
– Ева, конечно. Первый раз что ли?
Сара, няня моей дочки, умеет успокоить. И вправду, как только я ее наняла, она ни разу меня не подвела, но я все равно каждый раз спрашиваю.
– Я обещаю, побуду там пару часов, к вечеру вернусь и мы отпразднуем Новый год вместе.
– Ева, все в порядке, не переживай. Будь, сколько надо. Диана еще все равно не понимает ничего. Ей, что Новый год, что день Конституции – одинаково, поверь. Так что отдыхай.