Папачупс 1

Юсупов Мурат

Молча возвращаемся на дискотеку, а там пьяный тракторист. И не задирается, но своей неуклюжестью все портит. Сергей Сергеич попросил его покинуть помещение, и сразу стало ясно, что тракторист вообще никакой. Пьянущий и поэтому даже не понимает что от него требуют, а только уперся в подоконник и не в какую. Тогда С. С. хотел его вывести силой, но тот еще больше уперся как бык, хотя сам худощавый, но жилистый и слов уже не понимает. А С.С. и так его, и эдак, ломает своими бицепсами и трапецией, но тот не поддается. Где то минут тридцать боролись. С.С. уже вымотался, тяжело дышит, а трактористу хоть бы хны. Тогда С.С. напрягся, и вытолкал упрямца за дверь, а он обратно ломится. Пришлось музыку выключить и танцы прекратить. Все с молчаливым сожалением разошлись по спальным местам.

Пьяный тракторист без музыки интерес потерял и ушел, куда- то, в зябкую мглистость ночи. Видно музыку он все же слышал. Не пропал бы с пьяну. Не замерз бы. Нет, утром видели целехонького. Как штык!

С Аней мы еще пару раз целовались. Так на нее и запал. А она веселая, все смеялась. И несмотря на тяжелый физический труд, месяц пролетел быстро. Все, включая меня, работали без халтуры, до болей в спине, но в итоге Ане и еще нескольким девчонкам работавшим на кухне дали по 115 рублей, а мне и большинству ребят, всего по 35. Предвзятость удивила и расстроила. Стал на С.С. и других руководителей, смотреть по- другому. Как до расплаты дошло, их честность, куда- то потерялась. Думал ну как им не стыдно так поступать с пацанами.

Первый курс прошел в кошмаре. Даже беляш некогда съесть, на большой перемене. Сейчас трудно представить, как тогда все получалось. Черно- белый сон, никаких красок. Каждый день заходил в техникум как на последний бой. Через не могу. Гонка на выживание. Девчонок в группе всего пятеро и двадцать два чувака. Основной костяк ничего так, дружелюбный. Головастиков хватает. Основные, Илюха, Пузо, и Волков. Пузо от фамилии Пузанков, а сам дохлый такой, но умный. На первом курсе никаких романтических историй, так сплошные, приглядки и притерки. Впереди еще ждали нестыковки вроде, того что она любит меня, а я люблю другую, которая в свою очередь торчит от моего дружка, и начались они после картошки.

Из внутри технарских сообществ усматриваю два основных. Любители рока и качки. Мой класс. Рук. Сергей Сергеич, глава качей. А одногруппник Леня Р. основной по пластам, толкучкам, Би-Би-Си, Севе Новгородцеву, короче андеграунд и всегда вместо учебников с магнитолой и бодрым подпевом на английском. По воскресеньям на толчке под трамплином, или еще где то вдоль реки, собираются для обмена и перепродажи виниловых пластинок, куча народу, а там их ждут облавы. Шухерят менты, и дальше бег по пересеченной местности и потом еще на неделю приключенческих рассказов, кто как уходил от погони, или попался, но чудом отмазался. Попадаться нельзя, потому что из технаря попрут. Сам я сначала примкнул к качам. К тому же стучал по лапам. В то время кто ходил на дискачи, особенно в Кулибина, и не хотел получить по бороде, почти все баловались железом и стучали по лапам. Тоже не отставал. Раскачал бицепс до сорока трех. Но в Кулибина или в Швейцарии, если не кого не знаешь, все равно по голове получишь, не зависимо от размера бицепса, это хоть к гадалке не ходи.

Меломаны в основном собираются и курят на лавках перед технарем. Качки тоже не отстают, опасливо глядя на входную дверь, лишь бы С.С. не увидел, а иначе из зала вон. Я дымлю много, но здоровья еще полная кадушка, а у некоторых, таких как Пуза или Волков нет не фига, а все туда же курят до погибели. У Волкова, из- за порога сердца, шрам от лопатки до груди. Он мне как то на физре от которой его в последствии освободили, показал. У Пузы тоже не лучше, сердечко моросит. Замечаю, что умники все какие то больные. А еще сквозь сизые кольца дыма, в прокуренный мозг особо цепко впиваются, темно желтые стены технаря и заразы такие, никак не хотят отпускать. Такие темы, Лондон, Лондон, би-би-си и жим с груди 160 кг, рекорд зала. И как их объединить!?

10.

В технаре несколько жутких преподов. Один сильно похож на Андропова, но он в основном по залетчикам и двоечникам. Но больше всего меня невзлюбила химичка. Я

виноват у нее во всем. Жаль, что она не гнусавит, как это положено бабе яге. И выглядит довольно прилично. Совсем не понимаю, что ей надо. На втором курсе, на лабораторной по химии, мой сосед по парте тот самый Пестиков, во всю пробует на вкус реактивы, и ничего, пока живой. – Они слабые!– со знанием дела объясняет он и зажигая спиртовку бросает непотушенную спичку в парту. Мои замечания на него не действуют. Наши отношения строятся по принципу, ты иди, я догоню. То есть на уроке он всячески на меня борзеет и даже обзывает, на перемене же по полной получает. Так мы и существуем, поэтому я не встреваю в его действия, только иногда легкими тумаками протестуя против его ковыряний в носу и пожираний его содержимого. Этого как не крути, я перенести не могу. А тогда на уроке в парте, оказывается, лежал, чей то забытый носовой платок, он то и загорелся. Дымило мощно, и естественно химичка почему то решила, что, хочу сорвать урок. – Юнусов!– заголосила она. – Вон из класса!– расстроился потому что уж хоть бы тогда так и было, так нет же и близко. Выгнала обоих, а меня обязала прийти с родителями.

Пришлось вести дядю. А по- другому не пускала. После дядиного прихода успокоилась и больше не приставала, к тому же свою тройку по химии я получил, заслуженно списывая у более продвинутых товарищей. Зато физику, теорию электрических цепей, я знал отменно. Их преподавал Сергей Сергеич, а он то, ежедневными пятиминутными контрами и короткими задачами, свою теорию в наши головы вколотил. Знаете, ежедневность сильно дисциплинирует, и приходится готовиться не смотря не на что.

Учителя тоже разные и по возрасту и по полу и по манере преподавания. Некоторые впрямую соответствуют своей фамилии. Например, основы электроники преподает немолодой худощавый человек по фамилии Коньков. Вот он и скачет как конь. Гонит материал беспощадно, не обращая внимание на просительные, а часто и протестующие против такой гонки возгласы. Скакал исключительно галопом, лишь иногда сбиваясь на аллюр, а то, что говорил, а по общему мнению чаще бубнил, никогда не утруждался повторять. Предмет довольно сложный и поэтому никто толком в него не врубался. Движение катодных и анодных зарядов, токов, осталось для меня не более чем картинкой из учебника или журнала наука и жизнь. Преподаватели женщины казались намного интереснее и справедливее. Они почти не ругали, а даже наоборот поддерживали, видя старания на грани возможностей. Запомнилась красивейшая женщина преподававшая телевидение, Жильцова, по автоматике Дягтерева, а особенно запомнились ее триггеры, по черчению пожилая Дашкова, предсказывала глядя на нас, наши судьбы. Мне не предсказала, а как то загадочно глядела, а так и не решилась, опустила взгляд. Может что увидела, многоопытная женщина.

11.

В техникуме вел спокойно и не к кому особо не приставал, никого не обижал. Все конфликты в техникумовской биографии произошли из-за кого то, а по сути, из- за одного человека, соседа по парте Пестикова. Личность он надо сказать странная, отягощенная кучей комплексов и довольно отталкивающей внешностью. Широкое прыщавое лицо, низкий рост, огромные ноздри, большой красный рот и чрезвычайно задиристое поведение, при какой то рабской забитости. По началу его не пинал только ленивый, еще и потому что лицо его имело свойство не оставлять следов, даже после тяжелых ударов. Особенно это проявилось на второй картошке.

Помня, как с нами расплатились, на первой, на второй мы особо не выкладывались. Полностью отказаться от работы не могли, но и бить рекорды не собирались. На этой почве сразу возник конфликт между руководством и активистами группы. Пестяк тогда записался в подхалимы, и всячески помогал на кухне, за что и получал в спальном корпусе перед сном от пацанов по физиономии. И так ему доставалось, что казалось, ребята всю злость предназначенную начальству вымещали на нем. И с ним как всегда ничего, только легкие покраснения лица. А как он потом бегал, и унизительно клянчил, чтобы ему подняли зарплату. Это надо было видеть.