Папарацци
Шрифт:
— В свой душ, женщина, — и для пущего эффекта собственнически шлепнул по заднице.
— Даже не думай! — заколотила ладонями по его спине. — Если ты это сделаешь, будешь до конца жизни пить кофе с солью!
— Кстати, пикантный вкус, — и яс ужасом услышала как потоки воды дробью заколотили о дно душевой кабины, — тебе стоит попробовать.
— Ненавижу тебя, Соболев! — заголосила, когда он опустил меня и поставил аккурат под горячий ливень. Ступил следом, перекрывая мне все пути к отступлению. — По-твоему это весело? — по лицу бежали потоки воды.
— Нет, —
— Только если немного, — и запустила пальцы в его волосы.
— А так? — подхватил меня за бедра и прижал к стене.
— Возбуждающе, — тяжело дышала ему в губы, теряя способность поддерживать сколько-нибудь конструктивный разговор.
— Тогда, что ты скажешь на это? — и в следующую секунду оказался во мне. Дыхание перехватило, тело напряглось в предвкушении, и ответить я смогла лишь порывистым стоном.
Ухватилась за его плечи и, задыхаясь, ловила каждый поцелуй. Под ладоням перекатывались мышцы, всё сильней напрягаясь при каждом ритмичном движении, которые стремительно приближал меня к оргазму. Невероятно, насколько легко и просто это удавалось с ним. Не нужно долгих прелюдий, он словно точно знал, как доставить мне удовольствие. В плане секса мы совпали как паззлы …
— Идеально, — невольно простонала, сокрушенная охватившей меня эйфории. Скоро она передалась и Андрею, и он сильнее сжал меня в объятиях, кончая.
— Теперь можно и душ принять, — намеренно коснулся губами шеи, зная мое слабое место.
— Не подлизывайся, я всё равно сержусь, — отпустила его и не твердо встала на ноги. Тогда он стянул с меня мокрую футболку и потянулся за гелем для душа. Это было не честно. Я сдалась и привалилась спиной к его груди, наслаждаясь массирующими движениями пенной губки по телу.
***
Укуталась в мягкий халат и, растянувшись на диване, умиротворенно попивала свежеприготовленный кофе. Андрей сидел на другом конце и, уткнувшись в рабочий планшет, свободной рукой выводила незамысловатые узоры на моих ногах: то невесомо касался пальцами колена, то медленно поглаживал ладонью бедро под халатом. Иногда он прерывался и молча забирал у меня кружку, делал несколько глотков и возвращал обратно. Я снова вдыхала кофейный аромат, а он возобновлял странный, но приятный, ритуал.
Мне нравилась забота и мягкость, с которой Андрей обращался со мной. В такие моменты мне становилась стыдно, ведь я оставалась всё той же резкой, грубой хабалкой.
Как-то мы снова ужинали японской едой, и уже невозможно было скрыть, что я понятия не имею, как есть этими ужасными палочками. Андрей без слов присел рядом и вложил их мне в руку правильным образом. Я злилась, когда ничего не получалось и чертов рис просыпался, так и не добравшись до моего рта. Чувствовала себя глупой и никчемной: не могла справиться с такой малостью. Но Андрей оставался
От идиотского созерцания Соболева отвлек телефонный сигнал. Я подорвалась и спешно схватила телефон со стола: уже неделю ждала встречи с Алексом по поводу “кое-чего скандального”. Сначала у него случился “склероз” и он не узнал меня, когда я позвонила, и пришлось долго объяснять кто я такая и что мне вообще понадобилось. Выяснилось, что его предложение предоставить мне некую интересную информацию о закулисной жизни звезд, в частности Соболева, всё еще в силе. Это не совсем вписывалось в мой новый план: заработать на скандале и компрометирующих фото денег, чтобы вернуть Андрею долг за камеру. Машка говорила “забить” и “не париться”, ведь это подарок, и я не обязана ничего возмещать. Но я хотела вернуть. И тугодуму Алексу не нужно знать, что я больше ему не союзник в противостоянии с Соболевым, главное сейчас втереться в доверие и вытянуть из него как можно больше. Но эта поп-звезда была вечно занята, и вот, наконец, у него появилось свободное время. Правда, в одиннадцать вечера не совсем удобно для меня, тем более в ночном клубе, судя по названию указанному в сообщении.
— Что там? — поинтересовался Андрей, видимо, заинтригованный моей задумчивостью.
— Это по работе, наконец удалось договориться о важной встрече, — почти не соврала, не считая некоторых мелочей. — А у тебя что там? — кивнула на планшет.
— Рита пишет, — без колебаний признался. Но я не почувствовала ни капли ревности, услышав женское имя, прекрасно знала, что он говорит о жене брата. — Вся семья озабочено вопросом, явишься ли ты на семейное торжество.
Я совсем забыла об этом шутливом приглашении его отца. Они, похоже, всерьез ждали меня.
— Придумай что-нибудь сам, ты их лучше знаешь, — свалила на него обязанность врать семье. — Только чтобы твой отец потом не обижался, — этот добросердечный мужчина мне понравился.
— То есть ты не хочешь идти? — задал вопрос, а сам изучал глазами что-то в планшете. Он не запрещал, не был категорически против, а давал мне выбор.
— Так вопрос не стоял, — прощупывала почву, боясь ошибиться и горько разочароваться.
— Так ты идешь или нет? — всё тем же деловым тоном. — Я должен ответить.
— А ты хочешь, чтобы я пошла? — страшилась ответа. Неужели он собирается познакомить меня с семьей и провести столь семейный праздник вместе со мной?
Он поднял голову и взглянул на меня:
— Я точно не хочу, чтобы ты была не знамо где и не знамо с кем в новогоднюю ночь.
Не верилось в услышанное и для подстраховки я еще раз уточнила:
— То есть ты приглашаешь меня встретить Новый год вместе с тобой и твоей семьей?
Андрей издал невнятный сердитый звук, недовольный тем, что приходится мне всё разжевывать: