Папина дочка
Шрифт:
— Мне так неловко перед тобой, Элли, — извинялась добрая женщина. — Я попросила офицера Уайта присмотреть за домом, пока я в отъезде, и сказала, что ты уезжаешь. Прости, что он не поверил тебе на слово.
Да уж, подумала я. Однако вслух я произнесла:
— Он прав. Осторожность никогда не помешает.
Я не стала пояснять, что, несмотря на хамство полицейского, я была счастлива, что он оказался здесь. Все-таки мне не пришлось заходить в дом одной, а когда он уйдет, я просто запру дверь.
Я поинтересовалась, как там ее дочь, проронила «пока» и повесила трубку.
— Значит, вы уезжаете завтра, мисс Кавано? —
— Да, офицер. Не беспокойтесь. Завтра меня здесь не будет.
— Ну что, прогулка с табличкой у тюрьмы Синг-Синг дала результаты?
— Знаете, да, — и я одарила его, как говорит Пит Лорел, «своей загадочной самодовольной улыбкой».
Уайт нахмурился. Я задела его любопытство. Этого я, собственно, и добивалась.
— Весь город обсуждает, что вы сегодня наговорили гадостей Робу Вестерфилду в «Паркинсон Инн».
— Закон не запрещает быть честными, так же как и не предписывает тактично вести себя с убийцами.
Уайт стоял, вцепившись в дверную ручку, его щеки побагровели.
— Мисс Кавано, разрешите дать вам совет. Вернитесь с небес на землю. Я уверен, что с такими деньгами, как у его семьи, Роб Вестерфилд обзавелся в тюрьме достаточно преданным окружением. И некоторые из этих парней теперь на свободе. Кто-нибудь из них, даже без ведома самого Вестерфилда, может решить оказать ему небольшую услугу и убрать лишний раздражающий фактор. Ожидая ответной благодарности, конечно.
— "Кто избавит меня от этого несносного священника"? — выдала я.
— О чем вы?
— Это риторический вопрос, офицер. В двенадцатом веке Генрих II произнес эту фразу при своих придворных, и вскоре архиепископа Томаса Беккета [15] убили прямо в соборе. Знаете что, офицер Уайт? Я не поняла только одно: это предупреждение или угроза?
— Журналист, занимающийся расследованиями преступлений, должен сам понимать разницу, мисс Кавано.
С этими словами он удалился, и шаги его раздавались на лестнице как-то по-театральному тяжело, как будто он хотел подчеркнуть, что это — его финальный выход.
15
Беккет, Св. Фома (Томас) (ок. 1118-1170) — английский канцлер и архиепископ Кентерберийский в период правления Генриха II.
Я закрыла на засов дверь, и, подойдя к окну, проследила, как он сел в патрульную машину и уехал.
Как правило, я принимаю душ утром и, если день выдался особенно напряженным, еще раз перед сном. Замечательный способ расслабить мышцы плеч и шеи! Сегодня я решила пойти дальше. Я набрала воды и налила туда ароматического масла. По тому, что за шесть месяцев бутылочка осталась почти полной, можно судить, как часто я позволяю себе нежиться в ванной. Но сегодня это не роскошь, а необходимость. Как я и думала, это оказалось действительно здорово — просто лежать в воде и мокнуть. Я проторчала в ванной, пока вода не начала остывать.
Меня всегда забавляет реклама обольстительных и вызывающих ночных комбинаций и сорочек, но свои пижамы я всегда заказываю по каталогу «Л. Л. Бин». Они просторные и комфортные и отлично сочетаются с фланелевым халатом. Лучший аксессуар к
Двустворчатый комод с зеркалом в спальне напоминал мне наш шкаф, который мама так старательно красила белым и отделывала под старину. Расчесывая волосы перед зеркалом, я лениво размышляла о его судьбе. Когда мы с мамой переезжали во Флориду, мы увезли с собой мало что из мебели и ничего не взяли из уютной комнаты Андреа — в этом я уверена. В свое время и у меня была милая комната — очаровательный уголок маленькой девочки, обои с картинками из Золушки. Как-то однажды я заявила маме, что эти обои слишком детские, но та возразила: «У Андреа в твоем возрасте в спальне были почти такие же. Ей нравилось».
Думаю, уже тогда я понимала, насколько мы с сестрой разные. Мне не нравились все эти девчачьи штучки, меня никогда не привлекали тряпки и шмотки. Андреа же, как и мама, была очень женственной.
«... Ты папина дочка, которую нужно хранить и оберегать. Ты — дух Рождества, моя звездочка на елке... И ты — папина дочка».
Сама того не желая, я услышала слова той самой песни, и перед глазами снова встала комната Андреа, и папа в слезах, держащий в руках музыкальную шкатулку.
Такие воспоминания я предпочитала пресекать сразу.
— Ну, все, детка, хватит расчесываться, ложись спать, — произнесла я вслух.
Я критично окинула взглядом свое отражение в зеркале. Я всегда закалывала волосы гребнем наверх, поэтому только сейчас, хорошенько приглядевшись, я заметила, как сильно обросла. Летом мои волосы выгорают почти добела, и, хотя сейчас эта белизна уже сходила, светлых прядей еще хватало.
Я часто вспоминала слова детектива Лонго, когда он допрашивал меня после того, как нашли тело Андреа. Он сказал, что у меня волосы такие же, как у его сына — цвета песка, искрящегося на солнце. Такое теплое и милое сравнение! И теперь, выгоревшие за лето, они снова под него подходили. Это не могло не радовать.
Я включила одиннадцатичасовой выпуск новостей, ненадолго, лишь для того, чтобы удостовериться, что мир за пределами Олдхэма все еще существует. Затем проверила замки на ставнях в гостиной и пошла спать.
Ветер дул изо всех сил, а я приоткрыла оба окна в спальне на добрые пять сантиметров. По комнате гулял такой сквозняк, что я, швырнув халат на спинку кровати и сбросив на ходу тапочки, быстро юркнула под одеяло.
У себя в Атланте я всегда легко засыпаю. Но там все по-другому. С улицы доносятся неясные звуки, а в соседней квартире какой-то любитель тяжелой музыки периодически врубает на полную катушку свои диски. Правда, дружеский стук по смежной стенке быстро приводит его в чувство, но все равно время от времени я засыпаю под вибрацию басов.
Сегодня я была бы даже не против этой вибрации — хоть какого-то знака присутствия поблизости другого человека, размышляла я, взбивая подушку. Я пребывала в каком-то тревожном напряжении — наверное, из-за этой слишком ранней встречи с Вестерфилдом.
Сестра Пита, Джейн, живет неподалеку от Атланты в маленьком городке под названием Пичтри. Иногда в субботу Пит звонит мне с предложением: «Давай съездим в гости к Джейн, Биллу и детям». У них есть немецкая овчарка — Роки — отличный сторожевой пес. Как только мы начинаем вылезать из машины, он уже лает — тут как тут, предупреждая семейство о нашем приезде.