Папы – не мамы. Как отцы влияют на жизнь девочек – маленьких и взрослых

Андриян Анастасия

Помнишь, как я описывала действия, которые ребенок требует от матери? Чтобы она кормила, поила, переодевала, купала, вытирала грязную попу, укладывала спать, пела песни и обнимала. Все это может делать мужчина, и тогда в представлении ребенка он будет ассоциироваться с матерью!

А что такое мать для новорожденного существа? Это грудь, а точнее, сосок, дающий еду.

В начале девяностых был снят фильм под названием «Рука, качающая колыбель», в котором очень интересным образом отражена способность ребенка переключаться с одной мамы на другую. В этом фильме семья нанимает няню, чтобы ухаживать за младенцем. Няня, недавно

пережившая выкидыш, начинает кормить ребенка своей грудью, чтобы он перестал брать грудь биологической матери. У нее это прекрасно получается: ребенок отвыкает от привычного для него соска и в одной из сцен с плачем отказывается от него, потому что «мамин» сосок теперь другой.

Пойдем дальше подмены сисек. Замени сосок на силиконовый рожок (например, если вскармливание происходит искусственно) – младенец выстроит эмоциональную связь с рожком.

Предложи младенцу искусственную грудь (грудь для отцов-одиночек, имитирующая женскую, или женщин, переживших мастэктомию) – ребенок привяжется к этой груди так же, как привязался бы к реальной.

Отец, пришедший к ребенку на ночную кормежку с бутылочкой, точно так же будет ассоциироваться с соском, несущим счастье. И если родители меняются ролями, то эмоционально ребенок будет привязываться к обоим.

Поэтому когда обычные девочки, приходя на консультацию к психологу, будут рассказывать, где и как их недолюбила мама, то девочка, для которой функцию матери выполнял мужчина, будет рассказывать, как ее недолюбил отец, подразумевая при этом «мать».

Сейчас читающие меня мамы могут возмутиться вновь: «Это что теперь, я не могу себя называть матерью?! Мы движемся к парадигме, где женщина и мужчина неотличимы друг от друга, а мать называют “родитель № 1”?!»

Ни в коем случае, дорогие девочки и мамочки. Вы – женщины и имеете право называть себя женщинами и матерями! Я лишь указываю на то, что женщины не рождаются с какой-то уникальной способностью заботиться о детях.

Не существует единства матери и ребенка, возникающего в миг зачатия или даже в миг, когда женщина узнает о беременности. Это происходит постепенно, хотя я не отрицаю, что женщины в силу генетической предрасположенности к рождению детей, культуры, указывающей нам на место матери, и коллективного бессознательного, хранящего опыт поколений, более приспособлены к родительству, чем мужчины.

Однако женщины учатся этому, как и мужчины, а роль матери для младенца, чьи потребности сводятся к уходу за телом и отсутствию излишней фрустрации, может исполнять кто угодно, хоть мужчина, хоть столетняя бабушка, хоть шестилетний ребенок.

Отцовство и материнство – гендерно разделенные понятия, однако существует и общее слово – «родительство». Поэтому… чуть-чуть больше вовлеченности в воспитание мальчика, чуть-чуть сместить ракурс взгляда на роль мужчины в семье – и, возможно, где-то одной счастливой девочкой станет больше.

Воспитание мальчика. Как родители калечат мужскую психику

Токсичная мужественность

Перекос в воспитании мальчика обычно происходит в двух противоположных направлениях: мальчик либо жестко фрустрирован недостатком любви, понимания и эмоциональной открытости родителя, либо, напротив, поглощен материнской любовью. В результате мы получаем такой же перекос в способах, которые мальчик использует при попытке справиться с последствиями.

И ребенок,

ощущавший себя ненужным или загнанным в угол, и обласканный сверх меры маменькин сынок при взрослении сталкиваются с неспособностью принять проявляемую к ним любовь. Они яростно в ней нуждаются и столь же яростно отвергают, поскольку привыкли, что любовь приносит боль. В одном случае – посредством отвержения, а в другом – из-за того, что мальчик в ней задыхается. Но и жить без нее неспособен.

Масла в огонь добавляет и то, что противоположное отношение родителей к ребенку зачастую проявляется в одной и той же семье, где холодный отец максимально отстранен от сына или же тиранит его, а мать старается дать сыну любовь за двоих.

Любой перекос создает жесткие рамки, в которые повзрослевший мальчик будет с трудом заталкивать себя, свою избранницу и своих детей.

Чем выше будут становиться его требования, тем сильнее будет проявляться обесценивание. Просьбы о любви претерпевают изменения и превращаются в законы беспрекословного подчинения, уважения и удовлетворения базовых потребностей мужчины (накорми, напои, одежду постирай; помни, где мои носки и во сколько мне проснуться, чтобы не опоздать на работу). И, напротив, чем меньше мужчина будет осознавать свои желания, тем меньшую роль он сыграет в жизни собственной семьи.

Фразы наподобие: «Хватит ныть!», «Хорош реветь!», «Че ты как девчонка!», «А ну не ссы!», «Мужик ты или ссыкло? А ну, отвечай! Мужик или ссыкло?» – слышал на протяжении детства каждый второй мальчик. Если их не произносит отец, то произносит мать или другой значимый взрослый, например, тренер в спортивной секции или школьный физрук.

Эти фразы так удачно ложатся на детский страх разочаровать родителя и на особенности менталитета, что запечатлеваются навсегда, рождая токсичную мужественность, принимаемую за сильный характер.

Мужчины, попавшие под влияние стереотипов о мужественности, имеют сильнейший эмоциональный блок, который напрямую затрагивает их организм, лишая возможности плакать.

Однако неспособность плакать не убивает желание выплеснуть эмоции, которое и выливается в насилие по отношению к себе и другим. Так же, как не реализовавшая себя мать может пытаться воплотить свои мечты за счет дочери, так и мужчина, неспособный плакать, питает себя слезами других людей. Чаще всего от этого страдают близкие, с которыми у мужчины есть эмоциональная связь. Психологическое издевательство над другими позволяет ему ощущать себя человеком, который может испытывать настоящие эмоции. Чем меньше мужчина способен плакать, тем активнее он будет измываться над окружающими. Чем больше в нем затаенной боли, тем сильнее будут его удары.

Не думай, конечно, будто это оправдание. Это лишь причина. Объяснение. Ответ на вопрос «почему?», который так часто ищут дети, познавшие родительское насилие.

Как бы там ни было, ответственность за действия лежит на самом человеке. Будучи взрослым, он способен делать выбор. Человек, в котором психологического ресурса мало, выбирает самое простое. Оскорбить. Ударить. Уйти.

Подавление родителем страха в мальчике не делает его сильным и смелым, рождает в нем не мужественность, а боязнь прослыть трусом. Неспособный себе в этом признаться, но постоянно сталкивающийся с доказательствами данного факта, в итоге мальчик в него и превращается. И в каждом таком доказательстве мальчик будет винить других людей.