Пар — это смерть
Шрифт:
— И знаешь, — продолжает рассказчик. — Тогда-то я понял, что не позволю каким-то ублюдкам указывать, что мне делать. Но чтобы заработать такую возможность, мне предстоит потрудиться, поэтому я сделал несколько шагов и подобрал тот самый нож, который выронил избитый мой товарищ. Его ошибки я не совершил, поэтому сразу набросился на одну из женщин нашей группы. Выбрал самую слабую, никто и не подумал, чтобы ей помочь, синкерам все равно на крики умирающего человека, а администрации тем более. Не говоря уже о гражданах Атланты, что ходят где-то над нами. Я сознательно выбрал самого слабого противника, хотя суперспособности стирают грань между боеспособностью
Надеюсь, что мне этого делать никогда не придется. А если позволю себя сегодня убить, то это будет последней вещью, о которой буду думать.
— Но умереть должны были двое, поэтому я оглядел остальных и снова выбрал женщину, их было всего трое. У нее была потенциально сильная суперспособность, но я тогда уже мог укреплять тело, хоть и не научился трансформировать его в оружие. Когда наши взгляды пересеклись, она поняла, что сейчас произойдет, и даже попыталась оказать сопротивление, но меня было не остановить. В итоге только я перешел в разряд псов, а все остальные так и остались на дне. Кто-то на следующий день, кто-то через неделю или месяц: в разный срок и при разных обстоятельствах все те люди оказались на том свете. Я единственный, кто выжил. Мало было новичков, которые были настолько эффективными в подземелье, как я, но моя сила была не в том, что мне повезло со способностью, а в моем настрое, в моей философии хищника. Все полученные уроки я быстро усваивал и продвигался в иерархии, пока сам не оказался на вершине. Администрация позволяла делать с новичками что угодно только потому, что таким образом синкеры воспитывали достойную смену тех, кто смогут жить здесь и работать.
Что же, я рад, что не застал тех времен, хотя как раз я получил свою дозу экстрима в первый день в Зеро. Но жалеть Ли Дуна не собираюсь, хотя признаю его правоту в некоторых вещах. Если сейчас у меня появится возможность нанести смертельный удар, я нанесу его без колебаний. Для этого мне не нужно становиться монстром в человеческой шкуре, это просто вопрос выживания.
Бандит на некоторое время замолк, а я чувствую, что мы постепенно спускаемся. Иногда Ли Дун даже прыгает в разломы, играюче приземляясь и не теряя равновесия даже со мной на левом плече. Мне же пока остается изображать из себя мешок с картошкой и восстанавливать энергию дыханием.
Через какое-то время мы вышли из зоны, где проведено освещение, и на монстров так и не наткнулись. Очевидно, что такой опытный синкер, как мой визави, отлично знает множество маршрутов на всех ярусах. Я до сих пор теряюсь и не могу представить в голове весь пройденный путь. Для меня вокруг нет значимых ориентиров, а под землей с этим в целом всё очень плохо. На поверхности можно ориентироваться на солнце, на деревья, горы или строения, но здесь для неопытного взгляда просто похожие друг на друга тоннели, перемычки и гермоворота.
Я постепенно прихожу в себя и даже немного пробую веревки на прочность таким образом, чтобы этого не заметил Ли Дун. К сожалению, не думаю, что смогу разорвать их одним быстрым движением без использования силы Бриарея, например. Но раскрывать свои способности мне нельзя, это должно стать для Ли Дуна неприятным сюрпризом и дать мне шанс на победу. Но если не останется никакого другого выхода, то придется потратить эффект неожиданности на высвобождение, а потом будь что будет. Сейчас продолжаю изображать человека, утратившего волю к жизни.
Скоро возникает
Я переворачиваюсь на спину и смотрю на большой зал, в который вряд ли кто-то заходит чаще раза в год. Сферическая крыша по центру имеет ровные квадратные отверстия, а вот в центре помещения на полу расположена огромная дыра, явно уходящая на большую глубину. Это мне что-то напоминает…
— Здесь была старая лифтовая станция, уходящая до дна подземелья. Из-за сильного землетрясения пришла в негодность, после чего лифты перенесли в другое место. Но вот шахта осталась, и она очень глубокая, можешь мне поверить, — поясняет вернувшийся Ли Дун.
Причины не верить последним словам у меня нет. Как и нет понимания, зачем Ли Дун хотел мне это показать. Не стал бы он устраивать экскурсию по заброшенным местам подземелья для новичка? Внезапно нож разрезает веревки, позволяя освободиться. Я тут же пользуюсь полученной свободой и вскакиваю на ноги, чувствуя, как оживают места, где была затянута веревка. Ли Дун передо мной стоит с усмешкой, словно хочет поиграть перед казнью. И предположение оказывается верным.
— Я привел тебя сюда не просто так. Это особенное место, где многие псы заканчивали свой путь. Можешь называть местом силы, ритуальным лобным местом, камерой для смертников. У синкеров много разных обычаев, но стая, которая воспитала меня, имела один особенный. Мы использовали это место для казни особенных врагов. Смерть — она, конечно, смерть вне зависимости от места, но это не для тебя, а для меня.
— Ты конченный психопат, Ли Дун, — говорю я, прикидывая маршрут бегства отсюда.
— На пороге смерти можно бросаться любыми обидными словами, судьбу это не изменит. Здесь мы в подземном мире, тут с нами говорят души несчастных загубленных синкеров. И твой шепот пополнит хор призрачных голосов. Я сброшу тебя в шахту за твоей спиной и напитаюсь твоей силой. Прислушайся, мертвецы зовут тебя к себе.
Против воли я прислушиваюсь, но вокруг лишь давящая тишина. Здесь нет ветра, дождя или других живых существ. Только я, Ли Дун и огромная шахта за моей спиной, и дно увидеть не получится даже с фонарем.
— Не слышишь? Ничего страшного, скоро они расскажут тебе свои истории. Я признаю тебя как пса. Ты дал жесткий отпор моим шавкам в Зеро, а в Миносе даже мне. Почти справился с монстрами в одиночку. Ты мог бы стать великолепным синкером, не окажись моим врагом. Приведя тебя сюда, я признаю тебя как почти равного. Я даю шанс спастись, но для этого тебе придется меня убить.
Он швыряет мне под ноги тот самый нож, с которым я сражался против волка-вожака. Разумеется, я подбираю, мне пригодится любое оружие.
— Отлично! — кожа Ли Дуна становится серой. — В Зеро есть «черный колодец» для самоубийц, но прыжок туда создан для псин. Псы же имеют право найти свою смерть в этом священном месте. Из твоих дружков только того священника я, пожалуй, приведу в это место.
— Не стоит недооценивать отца Григория. Впрочем, как и меня, — стараюсь держать тон ровным. Мышцы кажутся задеревеневшими, но при этом дыхание помогло восстановить часть сил. Мне этого хватит на «Ва-банк» и на «Взлавкавших силу Бездны».