Para bellum
Шрифт:
Но Фрунзе сомневался.
С одной стороны, эта колесная платформа ему нравилась. Очень. Ее испытания показывали огромный запас прочности и выносливость. Показывая особенно хорошие показатели в грязи и на камнях. А главное — она позволяла использовать очень широко варьировать компоновку.
С другой стороны, платформа была дорога и весьма прихотлива в ремонте. По сути эта рама с подвеской и МТО стоило как две с гаком полностью собранные АМО-212М. И это без кузова и прочего. А нормы человеко-часов по ремонту узлов и агрегатов, размещенных внутри трубчатой рамы, были втрое больше
Другой вопрос, что этот самый ремонт труднодоступных узлов и агрегатов ей требовался редко. И…
В общем — дилемма.
Альтернативой был Nash Quad, купленный с потрохами вместе с компанией в 1929 году. Но он получался не принципиально дешевле и сильно уступал разработке Tatra на трудных грунтах. Прежде всего из-за повышенных шансов повреждения подвижных частей трансмиссии.
И собственно все.
Автомобиль с полным приводом требовался РККА. Очень требовался. Тем более в таком классе, позволяющим его использовать и как базу для колесной бронетехники, и как колесный артиллерийский тягач, и как просто легкий армейский грузовик широкого профиля.
Уезжая сюда, на переговоры, Фрунзе по своему обычаю прихватил с собой свежие документы для изучения. И среди них имелось предложение от Tatra с масштабированием своей поделки в трех и четырехосную полноприводную платформу с максимальной унификацией узлов и агрегатов. Более того — они предлагали гибкость размеров базы за счет нескольких типоразмеров труб, валов и тяг. Предлагая, по сути, этакий конструктор…
Более того, они набросали компоновочную схемы семейства бронеавтомобилей, с двигателем, расположенным сзади, где ему можно было организовать хорошее охлаждение в боевых условиях. Двух, трех и четырехосную версию. Точнее версии. От чего-то в духе T17E1 Staghound до по сути колесных танков и колесных САУ со здоровенными стволами. Ну и прочие вариант — например — колесные бронетранспортеры.
Выглядело очень интересно и соблазнительно. Но отдавать настолько существенный сегмент ВПК иностранной компании не хотелось. А перебираться в Союз Tatra пока не спешила. Да, держала и наращивала активы, но пока держалась за Чехословакию. И генеральный секретарь плотно думал над тем, как поступить…
— Михаил Васильевич, — произнес тихо подошедший секретарь, — он приехал. Ожидает.
— Я, признаться, до конца сомневался, что он решиться.
— У него отчаянное положение, — заметил стоящий рядом граф Игнатьев — нарком иностранных дел.
— Китай — мир символов. У них довольно специфическое мышление, полное курьезов и неожиданных переходов.
Все промолчали.
Фрунзе тоже.
После чего еще раз вздохнул и отправился на встречу.
Вошел в кабинет и поздоровавшись, присел на свое место. Комната эта была фигурально разделена на две части с двумя входами. На той стороне маньчжурская делегация, на этой — советская. С переводчиками, понятное дело. И не только.
— Вы нормально добрались?
— Нас дважды обстреляли.
— Кто? — не на шутку напрягся генсек.
— Японцы.
— А…
Чжан Сюэлян промолчал, сделав вид, что не понимает намека.
Фрунзе усмехнулся.
— По этой причине ваша армия под Харбином пока и не уничтожена. Это дело техники, причем не большой. Три полка легких бомбардировщиков. Вот сколько нужно сил, чтобы уничтожить вашу армию. И я в течение двух недель могу их перебросить и применить. Снимая с западных границ буквально на пару месяцев или даже меньше. Думаю, боевую ценность одного полка таких самолетов вы уже оценили.
— И что вы хотите? — чуть хрипловато спросил собеседник.
— Я хочу, чтобы вы остались правителем Маньчжурии.
— Я вас не пониманию.
— Правителем Маньчжурской народной республики в составе Советского Союза. На правах конфедерата. Как Польская народная республика. И чтобы ваши люди продолжили защищать этот регион, как от японцев, так и от чанкайшат. Для чего я помогу вам развернуть на их базе пару полноценных бригад постоянной готовности, переведя остальных в народную милицию. Оружие, инструкторы, тренировочные базы — это все будет в том количестве в котором потребуется. Как и обучение ваших офицеров в советских военных училищах.
— А вам это что дает?
— КВЖД. Она оказывается внутри Советского Союза и под защитой советских граждан. Ну и перспективы возвращения Порт-Артура. Безусловно в составе Маньчжурской народной республики.
— А я?
— А вы будете руководить ей. Столько сколько пожелаете. А потом ваш сын. В принципе, меня устроить даже монархия, если вы не доверяете демократическим методам. В случае же необходимости подойдут советские войска и «сломают лицо» любому, кто будет угрожать нашему союзнику — вам, то есть. Для меня важно, чтобы я как можно реже отвлекался и отвлекал сил на этот регион. И создание крепкой Маньчжурии — вполне подходящее для меня решение.
Чжан Сюэлян задумчиво уставился в окно за спиной Фрунзе. А тот перевел взгляд на присутствовавшего тут Нечаева и добавил:
— Вы же Константин Петрович, если пожелаете, можете быть привлечены к серьезным делам, по профилю.
— Что вы имеете в виду Михаил Васильевич?
— Частную военную кампанию. Далеко не везде Советский Союз может присутствовать официально своими солдатами. А вопросы бывают разные. И вы, как лидер отряда кондотьеров, в этом плане выглядите очень интересно. Заодно ребят своих, сидящих без дела подтяните.
— Насколько я знаю меня разыскивают в Союзе за контрреволюционную деятельность.
— В 1921 году была объявлена амнистия тем, кто прекратил контрреволюционную деятельность.
— Эта амнистия распространяется на рядовых солдат.
— Уже нет. После Польской кампании она была распространен на всех участников белого движения, которые не были уличены в особых зверствах. И которые готовы признать Советскую власть как новую веху в истории России.
Нечаев молча кивнул, принимая к сведению.