Пара для альфы медведей

Сапфир Ясмина

Советчики, что б их!

Задурили голову, наобещали счастье до небес. А как было больно падать!

Это же сладкая парочка чертовых оптимистов убедила Феликса, что нужно признаться, сказать Алене все, что на душе накопилось. Ну он признался и что?

Она все равно прогнала!

Нет у женщины-нэнги пары! Нет! И ей не понять чувства Феликса.

Не понять, что без нее не то, чтобы жить дальше, дышать - и то не получается.

– Фел! Ну хватит все так драматизировать! Ну я понимаю. Она - пара. Хочется

быть с ней каждую минуту. Ну дай ты женщине время успокоиться!

– Вот именно! Женщины вспыльчивые, нелогичные, но отходчивые! Вот увидишь, пройдет пара дней... и она посмотрит на все по-другому.

– Фел! Ну нельзя же так!

– Я вас не прогоняю. Хотите, оставайтесь. Хоть ночевать. Только заткнитесь!
– рыкнул Феликс, поднялся на второй этаж и позвонил в ПОН. Сразу - главе службы. Верберу Тихону Матвеевичу. Матерому самцу, в схватке с которым даже Феликс не всегда выигрывал.

Но то он и глава ПОН. Сам любого преступника заломает.

– Феликс? Давненько мы с тобой не общались!
– приветствовал альфу в трубку бывший начальник.
– Ну как жизнь на гражданке? Скучная, унылая и без адреналина?

– Да!
– выдохнул Феликс.
– Я хочу вернуться.

– Да без проблем! Приходи завтра же утром. Сразу все документы и оформим. У меня как раз есть одно дельце. В самый раз для тебя. Если только ты не охладел к особо опасным заданиям.

– Самое то, что мне нужно. Сходу погрузиться в работу.

– Ну вот и отлично. Приезжай завтра. Формальности быстро уладим. А уже к обеду приступишь к делу. Я тебе дам всю информацию. Там, брат, такое. В общем, чем быстрее справитесь, тем лучше.

– Справимся!
– рубанул Феликс.

Бросил на друзей взгляд, который Герман называл «Не подходи, убьет!» - и отправился спать.

Всю ночь Феликсу чудилось, что Алена зовет его. Он прямо слышал ее протяжные, звонкие крики:

– Фе-еликс!

– Фе-ели-икс!

Чудилось, нэнги летит за ним. Старается догнать в сизом тумане. Зовет, переживает и не хочет отпускать.

Феликс вначале не верил, уходил куда-то в беспросветную серую дымку.

Затем понял, что уже не так важно - искренна она или же нет. Главное с ней встретиться. Снова заглянуть в бездонные глаза, ощутить, как заходится сердце и становится сладко, жарко. От желания каменеет тело. И на душе сразу легко-легко. Словно бабочки внутри порхают.

Феликс рванул к Алене, на звук ее мелодичного голоса, слыша хлопанье ее крыльев. Прекрасных, переливающихся перламутром. Она была восхитительна в своем аурном звере. Неземная, невероятная. Его, и только его!

Здесь, во сне она принадлежала Феликсу.

Стремилась к нему, хотела что-то сказать, и он это чувствовал. Ощущал, что ей движет не жалость, не желание загладить какую-то вину, ни любое другое не нужное сейчас верберу чувство.

Он понимал, что она - его.

Его судьба, его женщина... Пара...

Истинная пара, как выражались другие. Как будто бывают другие - не-истинные.

Феликс бежал к Алене. Перекидывался, снова обращался в человека, не думая о своей особенности и о том, как отреагирует нэнги, когда обнаружит ее.

Туман сгущался и словно нарочно разделял вербера и Алену. Прятал нэнги от альфы.

Он принюхивался, шел на ее запах, такой любимый, такой лакомый. Двигался на легкий, невесомый шелест ее шагов, который словно музыка отдавался в ушах. Бежал на каждый ее оклик.

– Фе-еликс!

– Фе-ели-икс!

Ее голос слышался то близко, то далеко. То справа, то слева. То сзади, то спереди.

Но сколько ни пытался Феликс добраться до своей женщины, схватить ее и уже не отпускать, что бы она ни сказала и что бы ни требовала, в руках оказывался только туман.

Мерзкий, какой-то липучий, неприятно щекочущий медвежий нос. Сырой и совершенно чужеродный.

Феликс бродил и бродил, окутанный серой дымкой. И никак не мог найти свою пару.

Как ни старался, как ни выбивался из сил...

Проснулся он таким уставшим, измотанным, будто не сон видел, а явь. Словно, на самом деле, всю ночь провел с Аленой в тумане, и никак не мог разыскать ее.

А еще сразу же навалилась тяжелая, словно гигантский валун, правда.

Она его прогнала.

Она не хотела, чтобы он к ней вернулся.

Она требовала его уйти.

Она не желала больше иметь дела с вербером.

И следом обжигала, резала, кусала и выдирала с корнем внутренности еще одна правда.

Она выбрала нэнги. С ним она разговаривала спокойно. Ни разу не повысила голос. Его она просила уйти и сразу же обещала встречу.

С ним, с этим мерзким чешуйчатым, грубым и высокомерным, как многие нэнги, она собиралась проводить время. В процессе учебы, тренировок, но кто знает, чего еще. О чем не докладывают в ОПО.

От этих мыслей кровь закипала в венах и до смерти хотелось убивать.

То самое ощущение, то самое состояние, которое подвигало Феликса работать в ПОН. Значит, самое время менять свою жизнь.

Он спустился вниз и обнаружил, что друзья благоразумно ушли. Совершил утренний моцион и без завтрака рванул в штаб-квартиру ПОН.

Когда железный зверь вербера заревел и рванул вперед, Феликс набрал Тимура:

– Ало?
– голос беты был сонным, но вполне уже осмысленным. Оборотни умеют внезапно подниматься с постели, если того требует ситуация. Натренированы веками преследования от людей, когда те считали двусущих адскими тварями. Прибегали к ним с вилами, поджигали дома, расстреливали из всякого оружия.

Оборотни генетически были заточены резко вскакивать с постели, даже если секунду назад безмятежно видели десятый сон.