Пара для дракона, или погаси последний фонарь
Шрифт:
— Я реалист, — сказал он. — Но, как говорил мой учитель, на свете не так уж много подлинно невозможных вещей... Ты будешь жить, запомни. Чего бы мне это ни стоило.
Стремительно развернувшись, он вышел, оставив Лимори ошеломлённо смотреть на захлопнувшуюся дверь.
* * *
— Это было любопытно, — Жакрам стоял, привалившись к стене, и задумчиво смотрел в пространство. — Забавная вещь касаемо тебя, мой маленький брат: каждый раз, когда мне кажется, что больше удивить меня ты уже не сможешь — ты удивляешь. Как тебе это удаётся?
— Врождённый талант, — Ижен холодно улыбнулся. Кто бы сомневался, что этот скот захочет понаблюдать —
Интересная и даже забавная вещь насчёт Жакрама: он умел казаться высокодуховным... или как там ещё принято говорить о ребятах, которые всё делают — якобы — во имя всеобщего блага. Жакрам умел находить благовидные оправдания чему угодно — от пыток до желания использовать Тень Предвечной. Но Ижен вырос с ним вместе и знал подлинную натуру братца.
Тот был змеем, хитрым и смертоносным, редкостным ублюдком и не меньшей сволочью, чем сам Ижен.
Это единственное, что их в полной мере роднило.
— Я смотрю, ты запечатал её комнату, — отметил Жакрам. — Не доверяешь?
— Ни на йоту. Были сомнения?
Старший задумчиво прищурился. Ижен прекрасно знал этот взгляд и мысленно подобрался, приготовившись к удару — пока что только словесному.
— Вот уж не думал, что однажды кто-то очарует тебя до такой степени... — протянул Жакрам насмешливо. — Впрочем, понимаю. Она хороша. Мне тоже понравилась.
В груди Ижена с новой силой закипела холодная ярость, но улыбка его не померкла ни на йоту.
— А вот ты ей, кажется, не очень.
— Не знаю, — Жакрам небрежно повёл плечом. — Эта девчонка — моя пара... интересно, она успела уже тебе об этом рассказать? Или решила не упоминать этот маленький факт? Крутить с двумя братьями одновременно — классический ход.
— И зачем же ты мне говоришь это? Из доброты? — Ижену стоило большого труда не разбить драгоценному братцу лицо.
— Просто хочу, чтобы ты, стоя на пороге свободы — твоей и моей — не наделал глупостей. Она не сказала тебе о своих подлинных целях, не сказала о том, что мы с ней пара, о том, как пыталась очаровать меня... Тобой совершенно очевидно играют, Ижеени. Задумайся о том, зачем ей на самом деле нужна Тень Предвечной. Или ты действительно веришь, что она собирается просто отпустить такое могущество?.. Если так, то приходится признать: мне повезло, что я не любил. Любовь делает всех идиотами.
* * *
Любовь делает всех идиотами.
Жакрам думал об этом, отрешённо глядя в стену. Достаточно ли он сказал, чтобы посеять в Ижеени сомнение? На это оставалось только надеяться. Увиденного и услышанного Жакраму хватило, чтобы понять — всё зашло даже дальше, чем можно предположить.
То, что Ижеени рассказал эльфийке; то, как он это рассказал; дурацкое обещание в финале, подкреплённое искренним нежеланием принимать очевидное... Братец упорно и вопреки здравому смыслу не хотел понимать, что девчонку не спасти. И это была проблема. Интересно, этот парень вообще помнит, что у него в Предгорье пара-драконица? И что принятие этой самой пары — обязательное условие их освобождения от клятв? Да и... как вообще настоящая Гун Оранжевая отнесётся к происходящему? А ведь она существует и действительно является парой Ижеени — брат сам это подтвердил, когда они обсуждали предстоящую встречу. Сомнительно как-то, что драконица придёт в восторг от порывов своего истинного. Да и эта история с Тенью Предвечной... правду говорит эльфийка или лжёт... не думает же она всерьёз, что Ижеени отдаст ей свой главный козырь?
Самое смешное — он, судя по всему,
Любовь делает всех идиотами.
Жакрам посмотрел на дверь, за которой находилась его пара. Он отчётливо чувствовал её — у неё просто не было сил, чтобы отгораживаться.
Он стоял неподвижно и думал.
На самом деле, проблема решалась очень-очень просто. Эльфийка и так на грани смерти, она покинет этот мир в любом случае, и незаметно подтолкнуть её на другую сторону труда не составит. Проблема была в одном: Жакрам не мог.
Он просто физически не мог ни сделать это сам, ни приказать кому-то — проклятое притяжение пары, как оно есть. Этот инстинкт звал, требовал зайти в комнату, увидеть её, заставлял сжиматься всё внутри, когда эльфийка смотрела на Ижеени с убийственной нежностью... Это было бы смешно, если б не было так отвратительно. Жакраму казалось, что он стал наркоманом, но зависит не от вещества, а от существа — дурацкая пошлость. Инстинкт говорил: "Поговори с ней, и станет легче". Но он прекрасно понимал: легче — не станет, всё только усугубится, и тогда он уже не сможет действовать хладнокровно — так, как того требует ситуация.
Сдавленно простонав, Жакрам откинул голову назад.
"Один шанс, — сказал он себе. — У меня один шанс на то, чтобы выплыть из этого дерьма, вытащить Иду и всех остальных, кто пока ещё жив, выиграть без единого козыря. Я не могу убить эльфийку напрямую — может, это и к лучшему. Не стоит пока спешить. Возможно, это даже не потребуется! Может быть, я преувеличиваю масштаб угрозы. Если вдруг у меня с Гун Оранжевой действительно появится хоть минимальная совместимость... Это хорошо — избавиться от клятв. Но избавиться от клятв и самому стать Главой Призрачного Дома — это звучит ещё лучше. И, если Гун Оранжевая является ключом к этому, то соперница в рукаве может стать полезна — это будет отличный способ убрать Ижеени с дороги. И занять его место. В конечном итоге, от этого выиграют все. Если же нет... на крайний случай, есть много способов убить не напрямую. В этом союзе слишком многие заинтересованы, чтобы желающих не нашлось. Да и в том состоянии, в котором она находится, закономерный итог — всего лишь вопрос времени..."
Жакрам прикрыл глаза. Ему было тошно от самого себя. Ему отчаянно хотелось назад, во времена, когда все решения были простыми и однозначными, когда они с Дассиди сидели в саду, когда она читала ему книги, называла "молодым принцем", и весь остальной мир не имел никакого значения...
Любовь делает нас идиотами.
Потому что только идиоты могут быть совершенно, абсолютно счастливы.
* * *
У себя в комнате, закутавшись в пологи и щиты, как в броню, Ижен задумчиво рассматривал затянутое серыми тучами небо.
Сегодня вечером, если всё пройдёт хорошо, будет сделан первый шаг к его свободе. Смогут ли драконы помочь Лимори? Хватит ли всего мастерства знаменитых предгорных лекарей на то, чтобы сделать это?
Есть ещё один вариант. Но...
Поморщившись, он повёл рукой, открывая канал для разговора.
— Ты не выглядишь торжествующим победителем.
Ижен медленно обернулся. По ту сторону всех зеркал в комнате стоял Лаари, задумчиво рассматривая его.
— Длинный день, — сказал он. — Я работаю над выполнением твоего задания, но мне нужно немного времени. Моя душа... с ней всё непросто.