Пара для Эммы
Шрифт:
— Всё так, но есть маги-одиночки, у которых сила есть, а ума немного; есть дети, попавшие в опасные для жизни условия и проявившие свой дар ради защиты… — Ратмир тяжело вздохнул. Было заметно, что он часто выслушивал обе стороны: пострадавших от магических порождений и тех, кто невольно вызвал чудовищ.
— Бывает, что где-то скапливается очень много ненависти и туда попадает сырая сила. Такое невозможно предугадать, а простые жители в результате сталкиваются с новым монстром, и помочь могут только обученные маги.
— Понимаю, — Эмма нахмурилась.
Она
— Арлетт и другие боевики не только уничтожает опасных тварей, но и вносит сведения о появившихся существах в общий реестр, а там уже другие маги ищут причины их порождения, условия, виновника.
— И находят?
— Довольно часто. В королевстве жёсткая система магического контроля. Она раздражает молодёжь, но жизнь уже доказала, что это оправдано.
— Ограничения в колдовстве?
Ратмир с интересом посмотрел на Эмму:
— А у вас нет законов касательно непричинения вреда, наказание за принуждение…
— Да, да, конечно, но вы упомянули про жёсткую систему, и мне непонятно…
— Все учебные проекты, эксперименты, да даже просто задумки должны быть надлежаще оформлены и проверены независимым экспертом. Нельзя что-то придумать и в подвале осуществить эксперимент, никому не сказав об этом. Даже не получив одобрения экспертом, но желая поставить опыт, маг обязан оформить документы, что он берёт всю ответственность на себя, возвести защиту и на свой риск осуществлять задуманное. Многие злятся на эту бумажную волокиту, но она спасла множество жизней.
— Понимаю обе стороны. Как обыватель очень рада, что есть такой контроль, а как загоревшийся идеей маг буду проклинать все эти бумажки. Они задушат любую инициативу.
— Очень хорошо, что понимаете, тогда спокойно примите то, что вам нельзя магичить, если нет угрозы для жизни. У вас нет документов, указывающих ваше направление дара, и не измерена сила.
— О, значит, мне надо поторопиться в школу?
— Ваше дело, развивать свой дар или нет, но вы должны подписать бумаги о том, что принимаете ответственность за владение силой и будете отвечать по закону, если причините вред умышленно или по недомыслию.
— Незнание закона не освобождает от ответственности, — процитировала Эмма известное высказывание.
— Совершенно верно. Вы устали. Завтра выходим рано, надо пройти как можно больше. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — вяло ответила Эмма.
Проводив Ратмира до дверей, она посмотрела на уснувшего от их разговоров малыша. Усмехнулась. У Жара столько впечатлений, что даже сказки не дождался.
Глава 15. Арлетт. Замок
Эмма поднялась с первыми лучами солнца, чтобы подготовиться к выходу. Ушитые в талии штаны теперь походили на восточные шаровары, но купить себе кожаные в обтяжку она не решилась. Одно дело пройтись в них по городу, другое — сутками месить грязь в
Эмма очень надеялась на новую куртку, купленную у гномов и которую до сих пор берегла. Та должна была преобразить её, но вкупе со штанами эффект получился несколько иной. На Земле сказали бы «Вау, стильненько!», а здесь ещё неизвестно, насколько народ восприимчив к новой моде. Чтобы укрепить перемены имиджа, Эмма сделала себе строгую причёску, забрав волосы в гладкую ракушку, но из-за этого стала выглядеть совсем юной и беззащитной. Она хотела переделать, вернуть свою вольную кичку-растрёпыш, но проснулся Жар, и оказалось, что времени осталось немного.
Бросив последний взгляд на зеркало, Эмма порадовалась тому, что благодаря тщательно приглаженным волосам стала заметна сияющая нежностью кожа и выделились глаза. Простенький уход за собою, отдых и капелька силы, вложенная в маски, всё же сделали своё дело. В утренних лучах солнышка казалось, что лицо Эммы настолько свежо, что не каждый персик сравнится с нею.
— Ну, хоть что-то, — удовлетворённо вздохнула она, придирчиво оглядывая себя. Секси-стиля в одежде не получилось, но что-то из милитари-фэнтези всё же есть, в основном благодаря грубоватым земным ботинкам.
Нарядив малыша в новенькую одёжку, они вышли на улицу. На душе царил праздник, и было так жаль, что никто не видит, какие они красивые, как хорошо на них смотрятся обновки.
Эмма поставила тяжеленный рюкзак на ступеньку. Он был заполнен подготовленной едой. Вот только если придётся тащить его самой, то никто не похвалит её за предусмотрительность, так как она задержит всех в пути. Судья не заставил себя долго ждать и, кажется, он верно оценил жаждущие комплиментов взгляды малыша и Эммы.
— Ты стал таким солидным, — с улыбкой обратился он к Жару, — и кажешься старше.
Малыш улыбался и с удовольствием делал вид, что он взрослый.
Эмма помнила о разговоре перед приходом к постоялому двору и понимала, что Ратмир ничего не скажет ей, но не ожидала, что он станет разглядывать её. Они стояли рядом и любое действие, кроме непосредственно разговора, приобретало какое-то новое значение. Солнце светило ей в глаза и щурясь, она стеснительно улыбнулась, беспокоясь, увидел ли он, что она привлекательна. Неловкую ситуацию разбила женская команда:
— Идём.
Задев Ратмира и толкнув Эмму, на крыльцо вышла магичка.
— Арлетт, — сухо позвал её судья, — напоминаю один раз. Я сопровождаю госпожу Горчакову с её подопечным.
— …сыном, — поправила Эмма, на что магичка лишь хмыкнула.
— Да, да, — небрежно бросила красавица, — знаю, помню! Ритм движения, отдых, питание — всё зависит от того, кого ты сопровождаешь. Мне всё равно, я иду с тобою. Может, мне тоже нужна помощь?! — при этом она, явно красуясь, огладила плотно прилегающую к телу куртку, задержалась ласкающим движением на ножах и небрежным движением, в котором таилось превосходство во всём, поправила свой заплечный мешок.