Пара для Кая
Шрифт:
Что ждёт их в будущем?
Другой проблемой был Блэйз. Её брат должен был вернуться через неделю. Он ожидал, что они спарятся. Ей нужно рассказать Каю. Насколько он мог судить, Блэйз принял условия, выдвинутые Зейном. Главным из них было то, что сначала они подождут, пока вылупится малыш, и только если он будет жив и здоров, Кай сможет спариться с Руби. Меньше всего она хотела принудительного спаривания… даже с Каем. Руби хотела сказать ему, но что-то удержало её. Если быть честной с самой собой, она надеялась, что они сойдутся сами по себе. Не просто притворяться, что они вместе, а по-настоящему будут вместе.
Кай не знал её брата.
Она расскажет Каю, как только он вернётся с тренировки. Должен же быть какой-то способ обойти это. Только она не могла придумать ничего другого. Блэйз разозлится. Если Кай спровоцирует его, он потеряет контроль. У Кая не было ни единого шанса. Руби шмыгнула носом и поняла, что плачет.
Впервые она почувствовала настоящую боль. Она была резкой и пронзительной. Её живот напрягся. Она машинально обхватила руками округлившийся живот. Что это было… боль усилилась… он приближался. Как она могла быть такой глупой? Поясница болела у нее весь день. Сначала это была постоянная тупая боль, затем переросла в острую, которая то появлялась, то исчезала. Руби предполагала, что боль начнется в животе, как сейчас, но она ошибалась.
Она дышала ртом. Чтобы облегчить боль, ей пришлось надеть шорты. К счастью, это продолжалось недолго. Через несколько минут всё повторилось. У неё определённо были схватки.
Она не могла здесь оставаться. Эта комната была слишком тесной, стены, казалось, давили на неё. В ней возникло желание перекинуться, под кожей зашевелились чешуйки. Руби закрыла глаза и попыталась очистить свой разум. На неё снизошло чувство спокойствия.
Ей нужно было уйти, побыть одной. Руби так и планировала. Она открыла шкаф и взяла рюкзак, закинув его за спину. Страх и возбуждение охватили её. Она быстро направилась к двери, но тут её пронзила новая боль, на этот раз более острая. Она прислонилась к стене, тяжело дыша, пытаясь взять себя в руки. Было бы лучше, если бы она оказалась на открытом воздухе. Руби инстинктивно чувствовала, что потребность в смене позы уменьшится, а может быть, и вовсе исчезнет. Как только боль утихла, она повернулась обратно. Её мобильный телефон лежал на кофейном столике. Она практиковалась пользоваться им. Номера Кая и обоих целителей были запрограммированы в списке контактов. Надеялась, ей не придётся ими пользоваться.
Руби на всякий случай сходила за телефоном. Вскоре её пронзила новая боль, на этот раз более сильная. Всё произошло быстро. Как только боль прошла, она положила записку на стол, где Кай мог её легко заметить, и вышла из комнаты
Руби молилась, чтобы ей удалось выбраться до того, как случится следующая схватка. Молилась ещё сильнее, чтобы она прошла через это и с её ребёнком всё было в порядке. Он должен быть в порядке. Другого выхода нет. Либо она родит это яйцо, либо умрет, пытаясь это сделать.
***
Кай посмотрел на свой кулак.
Какого хрена?
— Что, чёрт возьми, это было? — взревел Лазарь. Глава Элиты, а также несколько других мужчин
Кай с трудом сглотнул, его ноги наконец-то начали слушаться, и он тоже побежал туда, где собралась небольшая группа.
Что, черт возьми, он натворил?
— Он в порядке? — закричал он. — Он, по крайней мере, жив? — Кай зарычал, чувствуя панику.
У Дженсона был кривой нос. Оба его глаза опухли и были закрыты. Самец застонал, а Лазарь громко вздохнул.
— Слава богу, — прорычал его глава.
— Пытаешься меня убить? — прохрипел Дженсон. Мужчина попытался улыбнуться, но это больше походило на гримасу. — В любом случае, какого хрена с тобой происходит?
Кай снова посмотрел на свой кулак. Он чувствовал, что разинул рот, но, казалось, не мог закрыть его. Ощущение силы разлилось по его венам. Оно потрескивало и шипело внутри него.
Лазарь ухмыльнулся.
— Я никогда не видел ничего подобного. Никогда. — Улыбка исчезла с его лица почти так же быстро, как и появилась. — Я бы предпочел, чтобы ты не применял такую силу на тренировках. Прибереги её для боя… Хотя, даст Бог, до этого не дойдёт.
Кай кивнул. Он не знал, что, чёрт возьми, сказать. Они начали с того, что бегали кругами, отжимались, приседали, а затем делали выпады. Всё как обычно. Сначала они с Дженсоном возились. Вместо того, чтобы по-настоящему ударить друг друга, они просто похлопывали друг друга. Затем они начали спарринг, как и все остальные. Он едва коснулся мужчины. Удар должен был быть лёгким. Ничего не значащий удар. Возможно, достаточно сильный, чтобы ужалить. Это не должно было заставить мужчину отлететь. Он услышал хруст, когда его кулак ударил. Кости и хрящи были раздавлены его кулаком. Один гребаный удар — и вы только посмотрите на лицо Дженсона? Оно разбито и кровоточит. Мужчина пролетел по меньшей мере двадцать футов (прим. 6,096 м), прямо по воздуху, а Кай даже не приложил к этому усилий. Что, если бы он напряг мускулы для удара? Его друга, вероятно, сейчас не было бы в живых.
Он снова посмотрел на свой кулак. Кай знал, что в крови Руби есть что-то особенное. Она подпитывала и придавала сил. Он знал, что становится сильнее. Ему становилось всё легче и легче носить её. Хотя её кровь всё ещё обжигала его. Из едва терпимого, но приятного ощущения оно превратилось в настоящий гребаный рай. Он начинал привыкать к жжению. Более того, он начал жаждать этого.
Кай знал, что в её крови есть сила, но не осознавал, насколько она сильна.
— Давайте закончим на этом. — Лазарь проревел это, убедившись, что все его слышат. — Ты можешь идти? — он посмотрел на Дженсона.
Мужчина кивнул.
— Может, моё лицо и испорчено, но ноги у меня работают отлично. — Он принял сидячее положение. Кай видел, что он старается не делать ничего, что могло бы причинить боль его лицу. Он расправил плечи и выгнул спину. — Да… я в порядке, — добавил Дженсон.
— Хорошо. — Лазарь кивнул головой. — Тогда ты сможешь сам сходить в больницу.
— Я проведу его. — Кай чувствовал себя ужасно. Он сделал это. Эта вновь обретенная сила пришла так быстро. Так неожиданно. Чёрт возьми! Дженсон выглядел паршиво. Казалось, он мог видеть только одним глазом. И то только через крошечный разрез. Его кожа была опухшей и ярко-красной, хотя и с фиолетовыми вкраплениями. Процесс заживления уже начался.