Пара жизней про запас
Шрифт:
– Что такое, ты о чем? – удивленно спросил Станислав.
– Парни, у вас мобилы не включены? – спросил Гуров, пристально глядя на бандитов.
– Нет, мы не успели... – заговорили те, доставая свои телефоны. – Хотя гуру приказал о каждом сбое в выполнении его задания докладывать немедленно.
Лев внимательно осмотрел внешне, казалось бы, ничем не примечательные мобильники.
– Вы их купили сами или он их вам дал?
– Телефоны нам дал он, – кивнул один из подручных «гуру».
– А что такое? В чем, собственно говоря, проблема? – Стас недоумевающе воззрился на Гурова.
–
– Туды твою мать!.. – ошеломленно прошептал бандит с простреленной ногой. – А я-то все думал... Вон тут чего! Вот так «бог», «всеведущий» и «всезнающий»!..
– Видишь? Он даже своих, по сути, верных рабов использовал втемную, – саркастично рассмеялся Лев. – В какие часы он ложится спать?
– У него обычно режим жесткий – с одиннадцати вечера до шести утра. Лишь в те дни, когда проводятся игры или фламинация намеченных объектов, он не спит почти всю ночь, – наперебой заговорили подручные «гуру».
– Так... Сейчас же, немедленно мчимся в Бологое. Сейчас третий час ночи. Туда – около трехсот километров. Значит, давая сотни полторы в час, мы будем иметь какой-то выигрыш во времени. Если только этот «гуру» не встанет раньше времени и не прослушает аудиозапись, переданную мобилами. Но и на это тоже надо время.
– На чем едем-то? – деловито спросил Стас, выразительно посмотрев на «Опель».
– Едем на твоем «мерине», – твердо ответил Гуров. – Мне не хотелось бы взлететь на воздух где-нибудь на полпути к Бологому. А эти мобилы лучше всего спрятать где-нибудь здесь, в лесу. Как улики они нам еще пригодятся, но я не уверен, что и в них не заложено граммов хотя бы по двадцать пластита. В замкнутой кабине на нас этого хватит вполне. Вы, парни, поедете с нами до самого конца. Понимаю, что вам и больно, и трудно. Но вы причинили людям столько зла, что теперь настала пора искупать перед ними свою вину, в том числе и болью, и кровью...
Пересев на стоянке из «Опеля» в «Мерседес» Станислава, опера и их подневольные пассажиры помчались по пустынной ночной трассе. Поскольку дорога была каждая секунда, Лев и Станислав не стали заходить в больницу за своими сумками. Даже брошенные ими одеяла остались валяться в зарослях у изгороди. Посадив на заднее сиденье бандитов, Гуров состегнул их меж собой наручниками. Те на это никак не отреагировали, хорошо понимая, что доверять им опера не имеют абсолютно никаких оснований. В пути они поведали и о том, почему был фактически убит Борзунин, доведен до суицида Курепов, в связи с чем была начата охота на Клима. Почуяв опасность, Таракашин начал заметать следы, причем самым радикальным образом, стремясь физически уничтожить тех, кто или слишком много знал, или кого он, как, например, Борзунина, заподозрил в отступничестве.
В ярком свете фар лента дороги стремительно летела под колеса автомобиля. Чтобы ненароком не уснуть за рулем, Стас включил приемник. Передавали новости. Минувшим днем в Архангельске прохожий спас двух малышей, провалившихся в водоем после того, как те надумали прогуляться по первому льду. На
Периодически встречая на пути стационарные посты ГИБДД, где в ночное время полагалось обязательно отмечаться, Крячко, скрежеща зубами, останавливался по требованию вскинутого полосатого жезла, а Лев, высовываясь из окна, торопливо совал дэпээсникам под нос свое удостоверение и скороговоркой объявлял о срочном задании государственной важности, после чего «Мерседес» мчался дальше. Когда время уже приблизилось к шести и на востоке забрезжил поздний осенний рассвет, машина ворвалась на оживающие окраины Бологого.
– Куда едем? – не оборачиваясь, быстро спросил Стас.
– Сейчас прямо, на третьем светофоре направо. И там уже не сворачивать до конца, – пояснил один из их пассажиров.
– У Таракашина есть какие-то охранные системы? – задал свой вопрос Гуров.
– На лоджии установлена камера видеонаблюдения за улицей, – сообщил другой. – Он живет в трехкомнатной квартире на верхнем этаже пятиэтажки. На первом и четвертом живут двое из наших. Они контролируют подъезд, и, если к Таракашину (подручный впервые за все время назвал своего «гуру» по фамилии) приходит кто-то незнакомый, они его блокируют и выясняют, кто и зачем явился.
– На крышу возможность есть взобраться? – последовал очередной вопрос.
– Да, на глухой стене дома есть пожарная лестница.
– А как на крыше определить, где квартира Таракашина?
– Над его лоджией установлено сразу три «тарелки» спутниковой связи.
– Ты собираешься проникнуть к нему через лоджию? – Стас, руля по уже заполнившейся улице, быстро посмотрел в сторону Льва.
– Именно. Возьму твой буксирный фал и взберусь на крышу. Ты пойдешь в подъезд. Позвонишь в дверь и тут же по сотовому пошлешь мне сигнал. Прибегут его охранники. Уверен, к двери пойдет и он сам. Я десантируюсь на лоджию и беру его на мушку. Иного выхода у нас нет. Время уже – седьмой час, скорее всего, он обо всем уже знает. Но вряд ли может предполагать, что мы находимся не где-то, а у его дома. Единственное, что нам поможет, – фактор внезапности.
Подрулив к дому, указанному подручными «гуру» со стороны глухой стены без окон, опера, порекомендовав своим попутчикам сидеть в машине смирно и не делать глупостей (собственно говоря, это было излишним – шокированные огнестрелом, потерявшие немало крови и измученные дорогой, те едва ли были способны на побег), опера вышли из кабины. Взяв из багажника длинный буксирный фал с крепежными крюками на концах витой синтетической веревки, Гуров со второй или третьей попытки удачно закинул крюк на нижнюю ступеньку лестницы, до которой от земли было не менее трех метров. Демонстрируя отличную спортивную форму, он легко по веревке добрался до лестницы и быстро полез наверх, захватив с собой фал.