Парадигматик
Шрифт:
– Вот! Это примерно то! Это и есть, что я ищу! – в восторге закричал я. – Я сейчас почувствовал, ухватил! Но… у меня теперь появился еще вопрос. Я должен понять схему, алгоритм рисования. Что заставляет сначала провести именно эту прямую белую черту, а потом на ней нарисовать желтый кружок? Почему не квадрат? Почему сначала не рисовать розовое облачко?.. Я хочу сказать: ты говоришь, просто берешь и рисуешь. А каков тогда исходный код?
– Ой, умный вы! Всегда умный такой! Выдумает себе что-то. А глупый все равно: говорю же – берете и рисуете. Ну чего же тут непонятного?
– Просто так? Беру и что угодно рисую?! И ведь сколько угодно городов можно так нарисовать, и каждую улицу каждого
– Да, – просто ответила девочка и отвлеклась на стрекозу, которая только что была плоским белым пятном на асфальте, а теперь уже кружилась вокруг нас, и крылья искрились радугой.
Я получил ответ на возникший вопрос – об исходном коде. И вот вроде бы должен быть финал, занавес, должно стать, что уже нечего спрашивать. А появился новый вопрос в голове, и теперь уже он обжигает изнутри:
– Зачем рисовать?
Девочка забыла про стрекозу и посмотрела на меня удивленно.– Ну… – протянула она. – Как зачем… Не получается. Не рисовать не получается. Даже подумаешь себе: «Вот не буду рисовать, специально не буду; пойду просто побегаю, на качелях покачаюсь, поиграю с кошечками». А потом глядишь вдруг – ты сидишь и рисуешь. Думала, качаешься на качелях – качели нарисованы, кошки нарисованы, все нарисовано, и руки мелом перепачканы.
– И тогда ты плачешь? Расстраиваешься? – спросил я и почувствовал себя невероятно проницательным.
– Нет! – удивила меня девочка. – Чего плакать? Они же как живые получаются. С ними играть можно. Просто пока рисуешь каждую пушинку в хвосте у кошечки, забываешь как-то, что кошечка нарисованная. И вот, играешь с ними со всеми, с нарисованными. А потом, если вспомнишь, как на самом деле, то ничего страшного. Мелков-то много, не кончаются. Значит, еще можно будет нарисовать и снова забыть, что они нарисованные. Снова и снова, и не помнишь, сколько раз уже рисовала… – она задумалась и долго молчала, глядя перед собой; встрепенулась и заговорила с восторгом: – а вот однажды я нарисовала девочку в синем платьице и с мелками в руках; она стояла на коленках и рисовала девочку с мелками!
Теперь мы оба удивленно смотрели друг на друга. «Тебе же все объяснили. Больше нечего говорить», – подумал я. Но следом в голове вспыхнул еще вопрос:
– Кто же нарисовал меня? Какая из этих девочек?
– Вы сам себя нарисовали, – сразу ответила она, без тени сомнения в голосе.
– Нет! – запротестовал я; все-таки здравая логика была еще при мне. – Как я мог нарисовать себя, если меня не было, когда я себя еще не нарисовал? – объяснил я ей простую, казалось бы, вещь.
– Ну это же просто. Просто, вы не помните, что было с вами, когда вас еще не было. Вы просто взяли и нарисовались сам собой. Теперь вот ходите, к моим рисункам всякие смешные закорючки приделываете.
– Зачем? – задал я снова свой вопрос, но в этот раз обращался к самому себе, а тень маленькой девочки на молодой траве колебалась, невесомая! Казалось, ветер сдувает ее потихоньку. Когда набежали облака и стали загораживать солнце, тень девочки начала распадаться на отдельные темные пятна… Прибегали все новые облака, стало прохладнее, и вот, зыбкая полупрозрачная тень окончательно растворилась.
А зеленая травка осталась расти, дети со смехом и звонкими возгласами продолжали прыгать по квадратикам, нарисованным на асфальте, и, допрыгав до конца, бежали по траве обратно. И прыгали снова…
Мне очень хотелось бы закончить свою историю прямо сейчас, этими словами, ведь получается красиво, сказочно! Однако я не стану обманывать.
К девочке торопливо подбежала, стуча каблуками, взрослая женщина, красивая и строгая.
– Опять ты взялась за старое! Ну что ты несешь тут, что ты с незнакомыми разговариваешь?
Девочка заплакала, а женщина обратилась ко мне:– Вы извините ее, пожалуйста, у нее дурная наследственность, тяжелое детсво было. Потеряла отца и мечтает его найти. Временами убегает, и потом я нахожу ее рядом с незнакомыми людьми, она стоит и бредит. Просто, она больная, вы уж простите.
Тут девочка перестала плакать, ее голова безвольно упала на грудь, а руки повисли плетьми. Женщина сразу подхватила, порылась в сумке свободной рукой, достала оттуда ключ, воткнула девочке в спину и принялась заводить.
Когда она вынула ключ и поставила девочку на землю, та снова была бодрой и радостной.
Женщина вежливо попрощалась со мной, взяла девочку за руку и повела по дорожке вдоль школы. По пути она говорила ей:
– Мне опять жаловались на родительском собрании. Ты изрисовала своими мелками весь школьный двор! Ладно, все рисуют на дворе, только не так много! Но как ты могла додуматься изрисовать стены актового зала? Значит так, завтра же пойдешь с тряпкой и ведром и будешь мыть весь актовый зал.
– Но мама! – испуганно воскликнула девочка.
– И поделом; сейчас придешь и сядешь домашнее задание делать, и никакого телевизора!
Они уходили, скоро я перестал слышать их голоса… А ведь я думал, что сбылась моя мечта! Что наконец встретился лицом к лицу с существом, мыслями которого являемся мы, живые люди и не совсем люди. И вот, оказалось… просто больная девочка. Больная.
Мама и дочка только-только завернули за угол школы, и вдруг мне в лицо ударила кровь, я даже подпрыгнул и прикусил губу!
За долю мгновения до того, как они скрылись из виду, я заметил, что у матери между красивыми стройными ногами в чулках, из-под юбки выглядывает облезлый собачий хвост, самый кончик хвоста! У матери… или все-таки у дочки?
Не было смысла гнаться за ними; я понимал, что никого бы уже не обнаружил за углом. А вот проверить, нет ли облезлого хвоста у меня самого, имело смысл. Это я и сделал…
Илья Кузьминов, 01.2007 – 08.2007 Дань моде Продолжение следует. Ждите новый роман о подсказках: «Ловля собак». Вы узнаете о том, чем является домик для могущественных волшебников, о том, правда ли, что человек в черном имел сговор с больной собакой, как закончил свою писательскую карьеру Эдуард Мертвец, в чем тайна неудачливости великого конспиратора и что с ним случилось после стычки с больной собакой. Вы также узнаете, куда пропал торговец оружием, и чем занялся разоренный и лишенный доброго имени Павел Панфнутьевич Хохот. Вас ждет встреча с новыми незнакомцами. Морально разложившийся тип, купивший в кредит всё, отдел по борьбе, издавший указ о борьбе против топтания возле цветочных клумб, сын институционализации дебильный мальчик Лешенька, родившееся из слияния злых духов и хлопчатобумажной простыни Белое Чудовище, ищущее ответ на вопрос, что оно такое, клинические психологи, собравшиеся на шабаш и подозревающие друг друга в шизофрении… Но самое главное – в другом. Вы узнаете, что думает обо всем происходящем и о себе самой больная собака. Или, может быть, не узнаете.